Читаем Гораций полностью

Шуточный семнадцатый эпод обращен к уже упоминавшейся ведьме Канидии. В начале стихотворения автор слезно умоляет Канидию пощадить его и избавить от заклятий и злых чар, которые она на него наслала. Взамен он сделает все, что угодно, и даже готов воспеть ее деяния на «лживой лире». В ответ Канидия сурово заявляет Горацию, что его мольбы бесполезны («глуше я, чем скалы к воплям тонущих»), поскольку он разболтал по всему городу о ее колдовских тайнах, и за это должен быть наказан: поэта ждет долгая, но горькая, полная страданий жизнь, которую он не сможет оборвать раньше времени, как бы ни пытался. Однако в конце эпода ведьма признается, что ее чары не действуют на Горация.

Глава девятая. Гораций и его друзья

Среди друзей и знакомых Горация было очень много самых разных людей — римские магистраты, богачи, аристократы, поэты, философы, вольноотпущенники, рабы, гетеры и т. д. «Не последняя честь и знатным понравиться людям»[567], резонно считал поэт. Уже один только список адресатов его стихотворений производит большое впечатление. Пожалуй, целой книги не хватит, чтобы подробно рассказать обо всех, с кем лично был знаком Гораций. Тем не менее все же стоит кратко охарактеризовать хотя бы самых близких к нему людей. В одной из сатир поэт приводит небольшой список тех своих друзей, чьим мнением он особенно дорожит:

Только бы Плотий, и Варий, и мой Меценат, и Вергилий,Муж благородный Октавий, и Вальгий, и Виски — два брата —Вместе с Аристием Фуском меня за стихи похвалили!Дальше, оставивши лесть, я могу справедливо причислитьК ним и тебя, Поллион, и Мессалу с достойнейшим братом,Бибула, Сервия к ним и тебя, благороднейший Фурний;Многих других просвещенных друзей обхожу я молчаньем[568].

Некоторые люди из этого списка входили в литературный кружок Мецената и были весьма знамениты, а о других практически ничего не известно. Начнем с поэта Вергилия — одного из ближайших друзей Горация.

Публий Вергилий Марон родился в небольшой усадьбе близ деревушки Анды (Andes, современная Пьетоле) недалеко от Мантуи в октябрьские иды, в первое консульство Гнея Помпея Магна и Марка Лициния Красса[569], то есть 15 октября 70 года до н. э. Семья Вергилия была скромной и неродовитой. Иногда считается, что отец будущего поэта — Вергилий Марон — начинал простым ремесленником-горшечником. Однако «по мнению же большинства, он служил сперва поденщиком у рассыльного Магия, благодаря усердию вскоре стал его зятем и потом, скупая добротные леса и разводя пчел, сильно приумножил небольшое состояние»[570]. Мать Вергилия звали Магия Полла[571]. Известно также, что у Вергилия было два родных брата — младший Силон и старший Флакк[572].

Сочинять стихотворения Вергилий начал довольно рано. Уже в подростковом возрасте он написал стишок о школьном учителе Баллисте, которого, как разбойника, побили камнями:

Здесь, под грудой камней, лежит погребенный Баллиста,Путник, и ночью, и днем стал безопасен твой путь[573].

Юношеские и мелкие произведения Вергилия впоследствии составили небольшой сборник, который в XVI веке получил название «Appendix Vergiliana» («Приложение к Вергилию»). В него изначально входили стихотворения «Комар» (Culex), «Кирис» (Ciris), «Проклятия» (Dirae), «Приапеи» (Priapea), «Смесь» (Catalepton), «Этна» (Aetna) и не сохранившиеся эпиграммы (Epigrammata)[574], а позднее были добавлены «Трактирщица» (Copa), «Завтрак» (Moretum), «Лидия» (Lydia), «Элегия о Меценате» (Elegiae in Maecenatem), «De est et non» и некоторые другие.

Благодаря своему отцу, который накопил значительные средства на обучение сына, Вергилий прошел все три ступени римского образования. Начальную школу он посещал, очевидно, в родной Мантуе, которая в то время была уже довольно крупным городом в Цизальпинской Галлии. Затем будущий поэт был отправлен отцом в 58 году до н. э. в грамматическую школу в Кремоне[575]. Эта старинная римская колония, основанная в 218 году до н. э., находилась недалеко от Мантуи и являлась одним из важнейших оплотов римской власти в регионе. Известно, что в Кремоне некоторое время проживал отец поэта[576], поскольку он имел статус римского гражданина.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное