Гораций

Девятый эпод считается одним из самых поздних. Он написан сразу после известия о победе Октавиана в битве при Акции 2 сентября 31 года до н. э. и адресован Меценату. Гораций призывает друга в честь долгожданной победы устроить пир в его огромном дворце и наконец-то отведать дорогого цекубского вина, хранящегося для этого случая, а также спеть на радостях под звуки «дорийской лиры с флейтами». Ведь так было и раньше, когда они отмечали победу над Секстом Помпеем. Далее поэт обличает поведение «порабощенного царицей» Марка Антония, который, поправ честь римского воина, «служит женщине и евнухам морщинистым». Поражение Антония было неизбежно, уверен Гораций, указывая также на предательство его союзников и позорное бегство египетского флота. Он с восторгом славит триумфатора Октавиана — вождя, величайшего полководца, равного которому еще не было в военной истории Рима. Заканчивается эпод сценой пира, на котором вино прогоняет все заботы и страхи.

Десятый эпод сочинен в жанре поэтического напутствия и адресован одному из противников Горация — бездарному стихоплету Мевию, который отплывает на корабле в Грецию. При этом Гораций желает ему не попутного ветра, как это обычно бывает, а скорой гибели. Поэт взывает к буйным ветрам, чтобы они подняли свирепую бурю на море, разбили и потопили корабль, на котором плывет «вонючка Мевий», а труп одиозного стихоплета сделали добычей морских птиц. В благодарность за это бурям будут принесены в жертву блудливый козел и овца.

О том же ненавистном Мевии пишет и Вергилий. Так, в конце третьей эклоги он вкладывает в уста пастуха Меналка единственный во всем своем творчестве выпад против Бавия и Мевия — поэтов, которым не давал покоя его талант:

Бавия кто не отверг, пусть любит и Мевия песни, —
Пусть козлов он доит и в плуг лисиц запрягает[563]

.

Что же известно об этих противниках Горация и Вергилия? Сведений сохранилось очень мало: Марк Бавий был прокуратором в Каппадокии, где и умер около 35 года до н. э., а Квинт Мевий служил под началом Азиния Поллиона и в 34 году до н. э. был послан на Восток[564]. Эти двое не ограничивались сочинением бездарных стихов: снедаемые черной завистью, они занимались составлением литературных пасквилей, в основном на талантливых поэтов из литературного кружка Мецената. Поэт Домиций Марс, как и Гораций, тоже не остался в долгу и уже против Бавия сочинил следующую эпиграмму:

Бавий с братом родным сообща всем именьем владели,
Так, как бывает всегда в семьях, где братья дружны —
Домом, деньгами, землей; даже сны у них общие были,
Ты бы сказал, что одна в них обитала душа.
Брат один был женат; но жене одного не хватило —
Хочет обоих в мужья; тут-то и ладу конец,
Ненависть, злоба и гнев сменили минувшую дружбу.
Царство отныне пришлось двум поделить господам[565]

.

Одиннадцатый эпод адресован Петтию, одному из друзей Горация. Поэт жалуется ему, что ныне «мне писать стишки радости нет никакой», поскольку «пронзен любовью я». Вот уже третий декабрь, продолжает Гораций, как «отрезвился» он от любви к Инахии, однако ему до сих пор стыдно вспоминать о своем поведении на пирах, где «обличало все меня в любви моей». Поэт долго пытался избавиться от этой страсти, но чувство вновь влекло его к неприветливому порогу. Теперь же он охвачен иной любовью, от которой освободить его не способны ни дружеские советы, ни грубые насмешки, но, может быть, лишь только более сильная страсть.

Двенадцатый эпод, как и восьмой, адресован безымянной пожилой соблазнительнице. Она продолжает преследовать Горация, забрасывая его любовными записками и подарками. Поэт же, испытывая к этой старухе сильное отвращение, с предельной откровенностью рассказывает о ее телесных недостатках, разнузданном поведении в постели и грубых словах. И поскольку это явно не фантазии, становится ясно, что Гораций однажды все же поддался на уговоры старухи, очевидно, соблазнившись ее богатыми подарками, но в итоге был чудовищно разочарован. Излишне говорить, что этот эпод тоже долгое время не переводился на русский язык.