Гораций

На фаворитов скачек делались ставки, и часто богатая молодежь полностью спускала на бегах свои состояния. Это вызывало справедливую критику со стороны просвещенных людей, осуждавших подобную практику. К ним принадлежал и Плиний Младший, который с иронией писал: «Были цирковые игры, а этим родом зрелищ я отнюдь не увлекаюсь: тут нет ничего нового, ничего разнообразного, ничего, что стоило бы посмотреть больше одного раза. Тем удивительнее для меня, что тысячи взрослых мужчин так по-детски жаждут опять и опять видеть бегущих лошадей и стоящих на колесницах людей. Если бы их еще привлекала быстрота коней или искусство людей, то в этом был бы некоторый смысл, но они благоволят к тряпке, тряпку любят, и если бы во время самих бегов в середине состязания этот цвет перенести туда, а тот сюда, то вместе с ней перейдет и страстное сочувствие, и люди сразу же забудут тех возниц и тех лошадей, которых они издали узнавали, чьи имена выкрикивали. Такой симпатией, таким значением пользуется какая-то ничтожнейшая туника, не говорю уже у черни, которая ничтожнее туники, но и у некоторых серьезных людей; когда я вспоминаю, сколько времени проводят они за этим пустым, пошлым делом и с какой ненасытностью, то меня охватывает удовольствие, что этим удовольствием я не захвачен. И в эти дни, которые многие теряют на самое бездельное занятие, я с таким наслаждением отдаю свой досуг литературной работе»[484].

Возницами становились люди очень низкого происхождения. Обычно это были рабы или, реже, представители свободной бедноты. За победу они получали не только венок, но и большие денежные суммы, так что со временем могли разбогатеть. Однако лошадиные бега были весьма рискованным делом, поскольку колесницы часто сталкивались друг с другом или разбивались о тумбы-меты при повороте, что нередко вело и к гибели возниц. В этих случаях не помогал даже защитный костюм: круглый головной кожаный шлем, ремни, которыми обматывали тело до самых подмышек, ременные обмотки на ногах или специальные гетры. Известно, что очень многие возницы уходили из жизни в юности, редко доживая до зрелого возраста. Тем не менее возницы-чемпионы, одержавшие тысячу и более побед, порой сколачивали миллионные состояния и всегда были окружены толпой друзей и почитателей. Поэт Марциал даже сочинил эпиграмму на смерть одного из самых прославленных возничих своего времени — двадцатисемилетнего Скорпа:

В горе пусть сломит свои идумейские пальмы Победа,
                Голую грудь ты, Успех, бей беспощадной рукой!
Честь пусть изменит наряд, а в жертву пламени злому
                Слава печальная, брось кудри с венчанной главы!
О преступление! Скорп, на пороге юности взятый,
                Ты умираешь и вот черных впрягаешь коней,
На колеснице всегда твой путь был кратким и быстрым,
                Но почему же так скор был и твой жизненный путь?[485]

Гораций, безусловно, не упускал возможности побывать на лошадиных бегах в цирке. Например, в самой первой сатире он так описывает атмосферу скачек:

Так, когда на бегах колесницы летят из ограды,
Только вперед возницы глядят, за передними рвутся.
А до отставших, до тех, кто в хвосте, им нет уже дела[486].

Кроме того, поэт, очевидно, любил театр и охотно посещал театральные представления. В первом послании к Меценату он упоминает о «плаксивых» пьесах некоего Пупия, которые ему случилось однажды посмотреть[487]. Поэт часто бывал в театре вместе со своим патроном, который слыл большим любителем разного рода развлечений. Именно в театре, как пишет Гораций, римляне с большим воодушевлением приветствовала Мецената, появившегося на публике после длительной и тяжелой болезни в 30 году до н. э.:

В день, когда народ пред тобой в театре
Встал, о Меценат, и над отчим Тибром
С ватиканских круч разносило эхо
                                Рукоплесканья[488].