Горбачев и Ельцин как лидеры

Однако в отношении государственного строительства и экономических преобразований Ельцин оказался гораздо менее эффективен. В этих сферах ему хуже всего удалось: 1) принять участие в созидательном разрушении, инициируя строительство регулирующей инфраструктуры рыночной экономики и представительной демократии; 2) изменить культурные и политические привычки, пробудив веру в новый порядок; и 3) создать климат и процессы для поддержания трансформации в долгосрочной перспективе. Вместо этого, допустив создание де-факто коррумпированного государства и ремонополизированного рынка, очень напоминающих советскую систему, которую они заменили, Ельцин поставил под угрозу весь свой преобразовательный проект. Ко времени его выхода в отставку к рыночно-демократическому проекту относилось скептически, если не враждебно, большинство населения, а националистические настроения росли, что могло в конечном итоге привести к уничтожению либеральных достижений в национальном строительстве, отношениях со странами ближнего зарубежья и международными отношениями с Западом.

При оценке лидеров недостаточно указать на их успехи и неудачи. Также необходимо учитывать масштабы ограничений и препятствий, с которыми они сталкиваются в каждой сфере. Легкие успехи или неудачи в «безвыигрышных» ситуациях не являются подходящими параметрами для оценки лидерских способностей человека.

При оценке неудач Ельцина в области экономических преобразований и государственного строительства необходимо учитывать важные смягчающие обстоятельства. Ученые оспаривают альтернативы, доступные ему в 1991–1993 годах; мы не можем разрешить эти споры с помощью свидетельств, представленных в данной книге. Тем не менее, если допустить, что в конце 1991 года альтернативных стратегий на практике было мало, то следует отдать должное Ельцину, который наилучшим образом использовал сложившуюся в то время экономическую ситуацию[455]. Аналогичным образом, если считать, что единственными осуществимыми с политической точки зрения альтернативами в 1993 году были наступление реакции или тупиковая ситуация, то надо благодарить Ельцина за поддержку демократических процессов и установление новых конституционных рамок исключительно силой его воли[456]. Кроме того, неудачи Ельцина в построении прочной организационной инфраструктуры оказались связаны с чрезвычайно сложными проблемами, которые президент должен был решить за короткий период времени. Некоторые президенты – в частности, Рузвельт и Шарль де Голль – приняли подобный вызов, создав организации, которые в конечном итоге стали основой государственного регулирования в США и Франции. Ельцин не справился с этой задачей, но он также действовал (несмотря на свой мандат) в значительно более суровых обстоятельствах, чем Рузвельт или де Голль.

Проблемы государственного строительства и экономической трансформации также требовали от Ельцина преодоления препятствий и ограничений гораздо более устойчивых, чем те, с которыми он имел дело в сферах внешней политики и национального строительства. Намного легче заключить сделку с иностранным лидером, чем добиться прочных изменений в культуре и в процессе государственного управления в своей стране. Легче публично говорить о том, как необходима терпимость в межэтнических отношениях, чем доставлять материальное удовлетворение населению. Легче вывести войска из стран Балтии, чем спроектировать и построить действующие регулирующие институты государства. Правильное функционирование «верховенства закона» нуждается в организационных и культурных изменениях, требующих много времени и усилий. Более того, в этих внутренних сферах Ельцин столкнулся с большим количеством политических и административных ограничений, чем во внешней политике. В отличие от Горбачева, у него не было большого аппарата чиновников для обработки информации, которым он мог бы делегировать подзадачи. В 1991–1992 годах ему пришлось буквально на лету создавать так называемую «президентскую администрацию», и он вскоре оказался перегружен ответственностью за принятие решений. Учитывая унаследованные им конституционные недоработки, сопротивление со стороны Верховного Совета, с которым он столкнулся в 1992–1993 годах, помешало бы любым амбициозным усилиям по установлению в России верховенства закона, независимо от того, кто бы находился у власти. Короче говоря, любой лидер, оказавшийся в ситуации Ельцина в конце 1991 года, столкнулся бы с устрашающим набором препятствий на пути реализации последовательной, эффективной и далеко идущей стратегии государственного строительства и экономических преобразований. Ельцину было легче добиться успехов, чем избежать неудач.