Горбачев и Ельцин как лидеры

Горбачев умело возвысился в советском политическом истеблишменте. Став генеральным секретарем, он продемонстрировал свою способность инициировать мирную трансформацию системы. Но в конце концов именно благодаря институтам, созданным Горбачевым, Ельцин получил возможность играть в публичную политику лучше, чем сам Горбачев. Горбачев оказался более опытен в построении власти в рамках советской политической структуры. Ельцин оказался более искусен в использовании публичной политики, которую вызвал к жизни Горбачев.

Глава 7 Господство Ельцина

Ельцин победил в борьбе за власть. Теперь ему предстояло пережить этап своего собственного господства, когда ожидалось, что он возьмет на себя политическую ответственность за решение проблем, стоящих перед Россией, связанных, в частности, с распадающимся государством и с экономикой на грани краха. Вызванные этим ожидания были во многом сформированы тем общественным имиджем, который он обрел в ходе обхода Горбачева с флангов. Ельцин построил свой авторитет и захватил политическую инициативу на базе расширенной, но в значительной степени основанной на отрицании программы: против коррупции, против привилегий, против партаппарата, против коммунизма, против Горбачева и, наконец, против «центра» (то есть советской власти Кремля). Апогей этого накопления авторитета пришелся на август 1991 года, когда в глазах многих граждан он приобрел статус почти легендарного героя, взобравшись на танк перед Белым домом и открыто выступив против путчистов, очевидно, исключительно благодаря своей силе воли. Позитивные аспекты в программе Ельцина тоже имелись, но в то время еще не разработаны и не реализованы. На протяжении 1991 года и особенно во время своей президентской избирательной кампании весной 1991 года Ельцин обещал России, что построит рыночную экономику по западной модели, интегрирует страну в мировую капиталистическую экономику, и уверял, что Россия займет свое место среди «нормальных» и «цивилизованных» мировых либеральных демократий. Однако у него не было необходимости определять стратегию для достижения всего этого, поскольку Россия еще не избавилась от кремлевского диктата.

Все, что ему нужно было сделать, чтобы выиграть борьбу за власть (что само по себе, конечно же, требовало незаурядных талантов), – это публично отождествить себя с этими отдаленными целями и на каждом шагу критиковать Горбачева за то, что тот не принял программу, которая позволила бы быстро их достичь в масштабах всей страны. В период радикализации и революционной поляризации, ставших возможными благодаря трансформации советской политики Горбачевым, это была выигрышная стратегия. Она помогла Ельцину объединиться с наиболее мобилизованными, уверенными в себе и энергичными силами общества: антисистемными избирателями и протестующими во всех республиках, а также с образованной городской молодежью и «западниками» из критически настроенной технической и гуманитарной интеллигенции. Это позволило ему выставить своих основных соперников либо исчерпавшими себя (Горбачев), либо консерваторами (Лигачев), либо реваншистами (путчисты). Это дало ему возможность укрепить собственный авторитет, играя в революционную игру по подрыву авторитета как других действующих лиц, так и государственных институтов. Это же позволило ему обзавестись политической поддержкой без необходимости детально разрабатывать свою позитивную программу и брать на себя ответственность за результаты проводимой политики.

У каждого из советских лидеров, которым мы уделяли внимание, – Хрущева в 1958–1959 годах, Брежнева в 1970–1971 годах и Горбачева в 1986–1987 годах – победа в политической борьбе сопровождалась коротким периодом, в течение которого его роль как руководителя росла и он получал полномочия и власть для реализации масштабной программы перемен во внутренней и внешней политике. Это «медовый месяц» лидера, первое время на высоком посту, когда авторитет на пике, а скептики пока молча прислушиваются к нему¹. Так же и Ельцин поднялся [187] после своей победы на президентских выборах в России в июне 1991 года, а его авторитет резко возрос после августа 1991 года. Более того, во многих отношениях его руки были менее связаны, чем у предыдущих лидеров, поскольку он получил огромный мандат доверия от избирателей и потому, что больше не существовало могущественного коллективного руководства, поддерживаемого аппаратом Центрального комитета, перед которым ему следовало бы отчитываться. А в октябре того же года его парламент (Верховный Совет России), который позже станет противником его программы, декретировал ему особые полномочия сроком на один год. Его медовый месяц начался, но, как и у его предшественников, продлился он недолго.

Повестка дня политики постсоветской России