Горбатый Эльф

Лезть на стены по канатам охотников нашлось мало – десятка два пехотинцев, да пара совсем молоденьких рыцарей, так что надеялись больше на лестницы. Их установили на телегах, и солдаты с большим сомнением косились на них – слишком длинные и пологие, могут проломиться.

– На штурм! – проревел Виндом. Ему начала нравиться эта затея – он освобождает крепость от захватившего ее герцога Атерли. Нажрался Брейд, что ли? Хоть бы не проснулся, прежде чем люди Виндома откроют ворота.

Двадцать крючьев взвились в воздух, три зацепились за зубцы с первого раза. Лестницы медленно приближались к стенам, одна из них уже нависла над воротами.

И крепость ожила: с галереи в ров полетели открытые бочонки с черной жидкостью.

– Лучники, к бою! Заорал Виндом, но целиться было уже не в кого.

– Зачем они смолу в воду-то льют, совсем сдурели? – удивился кто-то из рыцарей.

Второй, с более тонким обонянием, истошно завопил:

– Все назад! – и сам рванул прочь от берега.

С надвратных башен в ров пролились два огненных потока, и вода загорелась.

Брейд прошелся по галерее. Все выглядело прекрасно – языки ревущего пламени вздымались до середины стены, клубы черного дыма заслоняли вражеское войско, но он и так знал: убрались подальше от огня. Не зря он с такими предосторожностями вез из Синтейна бочки с земляным маслом и горшки с ликейским огнем. Теперь можно передохнуть. Он с снял шлем и растянулся под защитой зубца – становилось жарковато. Стены заново белить придется… Брейд усмехнулся, его позабавила собственная рачительность. Придется, но это уже не его забота.

Агния наконец-то уснула в объятиях Ситы. В кресле у изголовья кровати мирно посапывал Тобиас, сам себя убаюкав бесконечной повестью о странствиях и подвигах отважного кота. Его неожиданное решение сопровождать императорское семейство показалось Лаэрте прекрасным: «В Гилатиане меня давно никто не хочет слушать, а вашим детям еще не надоели мои сказки». Раймонд был назначен в караул, охранявший здание дворца – это был единственный способ удержать принца от беготни по крепостным стенам.

В соседней комнате Лаэрта и Тайра в третий раз перекладывали дорожные сундуки. Брейд попросил их взять как можно меньше вещей: только деньги, драгоценности и самую простую одежду, какую носят небогатые горожанки. Селия успела накупить целый ворох тряпья у разъезжающихся служанок, надо было отобрать подходящее и по размеру, и по скромности – женская прислуга замка имела привычку щеголять в шелковых и бархатных платьях, всего пару раз надеванных добрыми хозяйками.

– Мама, а ты не хочешь взять с собой меч? Мы едем в чужую страну, мало ли что может случиться.

– Меч – неподходящее оружие для женщины. Тяжелый, неудобный, любой мужчина управляется с ним гораздо лучше – у них и сил больше, и практики. Вот, смотри, – Лаэрта вытащила из корсажа длинное тонкое лезвие.

– О! Тебе приходилось им пользоваться?

– Один раз. После пира я шла по коридору, чья-то лапа зажала мне рот и потащила в темную комнату. Я воткнула в нее стилет, и лапа тут же исчезла. На другой день рука графа Виндома была перевязана шелковым платком, – Лаэрта довольно злорадно улыбнулась, – но тренировалась я часто.

– А как же… Ты ведь говорила, что дала слово, что ни один человек из-за тебя не погибнет?

– Это совсем другое дело. Каждый имеет право защищать себя и тех, кто ему дорог. Это справедливо, а вот гнать людей на убой ради чужих интересов – нет.

Тайра задумалась, потом осторожно спросила:

– Послушай… А тебе никогда не приходило в голову избавить мир от Янгиса?

– Поначалу я только и жила этой надеждой. Но перед входом в его опочивальню меня заставляли принимать ванну, снимали все драгоценности, даже кольца, и одевали в другое платье. Мой супруг не слишком мне доверял. Ну а днем, при всех – смелости не хватало. Его охрана зарубила бы меня прежде, чем я прикоснусь к нему. Позже я поняла, какая бойня разгорится после его смерти. Меня казнят, Раймонд еще слишком мал – война за престол оказалась бы страшнее, чем все, что творит сам Янгис.

В комнату ворвался не к добру помянутый принц.

– Райми? Что ты здесь делаешь?

– Там сражение идет, такой пожар за стенами! Пожалуйста, скажи нашему главному, чтоб сменил меня кем-нибудь. Я должен участвовать в бою!

Лаэрта схватила сына за руку и потащила вниз по лестнице. Крикнула на бегу старшему по караулу:

– Если принц Раймонд еще раз покинет свой пост, арестуйте его и посадите под замок! – и вихрем полетела к воротам.

Эта было прекрасное и героическое зрелище, достойное быть воспетым в стихах и балладах, украсить собой поля летописей и дворцовые гобелены. Жаль, что ему оказалось не суждено оставить незабываемый след в хрониках Ракайи. Разве что какой-нибудь ветеран, участвовавший в осаде Белой Чайки, спьяну рассказывал собутыльнику:

– Вот представь – ров пылает, стрелы летят, а императрица стоит на самом верху башни, вся в белом, золотые волосы развеваются по ветру, и кричит не своим голосом: – «графа Виндома ко мне»!