Горбатый Эльф

– Милостивая госпожа, я предлагаю вам свою руку и сердце. Увы, я вижу ужас в ваших глазах… Вы, вероятно, не правильно меня поняли. Я ни в коей мере не претендую на вашу красоту – я сознаю, что недостаточно молод для вас. Меня интересует только трон. Уверяю вас, я стану куда более успешным и, безусловно, менее жестоким правителем, чем был ваш почивший супруг. Ах да, вы ведь лишены возможности выразить ваше согласие. Сейчас я освобожу ваши веки, если вы готовы принять мое предложение, просто моргните два раза. Только не забудьте, прошу вас, что от разумного выбора зависит не только ваша собственная жизнь – в случае отказа ваших друзей тоже ожидает довольно мучительная смерть.

– Ты не прав, Готфрид, – проскрежетал голос Гифа. Не имея возможности шевельнуться, люди скосили глаза на выступившего вперед гнома. Он поднял руку и направил перстень на колдуна, – это не твоя вещь, положи кость на место и возьми принадлежащее тебе. А прежде освободи их.

Колдун повиновался не сразу, он пытался отвернуться от гнома, высвободить свою волю, его лицо мучительно дергалось. Но красный огонь, заключенный в рубине, притягивал взгляд и прожигал сознание до самых глубин, где таилось присущее каждому живому существу понимание Высшего Закона. Готфрид взмахнул бивнем и уронил его на каменный пол. Люди зашевелились, задышали глубже, со стоном расправляли онемевшие конечности.

– Но почему… – с тоской спросил колдун.

Гиф поднял бивень и заботливо сдул с него пыль.

– Чуть не сломал… Ты что, в самом деле считал, что это колдовство и на меня подействует? Вот, смотри – здесь нарисованы люди, бизоны, олени. И ни одного гнома. В древности нас чтили. А теперь, – Гиф ткнул пальцем с пылающим рубином в Готфрида, – забирай свое!

Готфрид, не отрывая взгляда от перстня, шарил рукой по столу. Его пальцы нащупали какой-то маленький предмет, хищно сжались. Он медленно поднес стиснутый кулак к глазам и осторожно раскрыл ладонь. На ней лежал зеленый стеклянный пузырек с узким горлышком, запечатанным сургучом.

– Как же я раньше этого не видел… – воровато озираясь по сторонам, прошептал Готфрид, – это же…

– Ты готов принять бессмертие? – торжественно спросил Гиф.

– Всю жизнь, всю свою жизнь я искал его, а он был здесь… – Готфрид судорожно отколупывал сургуч с горлышка, – и я заслужил это, – он запрокинул голову и двумя жадными глотками влил в горло зеленую жидкость. Постоял пару мгновений с вытаращенными глазами и осел на пол, трясясь мелкой дрожью.

– Яд? – равнодушно спросил Брейд.

– Элексир вечной жизни, – ухмыльнулся Гиф, – частицы его плоти сейчас перестраиваются, скоро он придет в себя.

– Но зачем?

– Заслужил. А теперь твоя очередь, – кровавый рубин направлен на Брейда.

Герцог небрежно подошел к столу и покрутил в руке оставленный на нем солдатом меч Янгиса.

– Мой меч рассыпался, а этот защищен от чар.

– Неплохо. Меч Справедливости, – Гиф коснулся блестящего, будто недавно начищенного клинка. – на нем не было ни одной капли невинной крови, его владельцы правили не силой, а правдой. Носи достойно, император Ракайи.

Брейд хмыкнул. Он никогда не считал правдивость своей сильной стороной.

– Тайра, теперь ты.

–У меня уже есть мой шарик.

– Можешь поменять на другую вещь.

– Нет! Это моя звезда и еще… память об Эрвине.

– Ну, тебе решать… Лаэрта?

– Я выберу чуть позже, – она и правда была занята: оттирала с лица кровь Янгиса, глядясь в прихваченное с алтаря бронзовое мутное зеркальце.

– Тогда вы, двое.

Солдаты понимали происходящее просто: государственный переворот и раздача магических подарков по этому случаю. Один из них сразу же схватил увесистый кошель, развязал, убедился, что он полон золотых монет и скромно отошел в сторонку.

– Правильно понял, всегда будет полным. Постарайся не спиться. А ты что стоишь?

– Да я вот спросить хотел – подарок можно только для себя брать, или кому-нибудь другому передарить разрешается?

– Как хочешь. Но взять можешь только один предмет.

– Тогда я это возьму, Фанни точно понравится, – солдат повесил себе на шею переливчатое розовое сердечко на золотой цепочке и заботливо спрятал под рубаху.

– Завидую, – буркнул Гиф. – Императрица, ты, видно, уже выбрала – в твоих руках Зеркало Прекраснейшей.

– О, нет, – Литания вскочила и сунула зеркальце под старую уздечку на алтаре, – мне же надо подумать!

– Возьми вот это, – Брейд протянул ей сапфировое колье, – оно создано для тебя.

Литания приложила колье к шее, вздрогнула и вернула его Брейду.

– Я должна выбрать сама.

Она была грустной и растерянной. Избавление от неминуемой смерти, тело Янгиса, брошенное у стены и провозглашение царствующей императрицей меньше потрясли Литанию, чем прикосновение сапфиров к горлу. Будто чужую судьбу украла. И все остальные вещи на алтаре казались холодными и пугающими. Не трогаясь с места, она переводила тревожный взгляд с одного предмета на другой, и вдруг улыбнулась.

– Вот это. Не знаю, для чего он – но это мне нужно, – Литания держала в руке хрустальный флакон.