Горбатый Эльф

Готфрид хмыкнул, но пропустил оскорбление мимо ушей. Пока что без помощи раба ему не обойтись.

– Ладно, приведешь мне какого-нибудь бродягу. Оно и лучше – может, мертвая вода по-разному действует на эльфов и людей. Если с человеком все пройдет удачно, вторым исцеленным буду я.

– Хотите вылечить радикулит? Не поможет, живую воду вы ведь пробовали.

– И без тебя знаю. Ты на мышь посмотри – у нее ведь не только раны срастаются, она моложе стала. Шерсть гуще, тело более сильное и крепкое.

– Ааа… Простите, ваша светлость, я, конечно, мертвой водой вас побрызгаю, если вы мне это изволите приказать. Но ведь вы умрете – и кто вас тогда оживлять будет? Я-то вам клялся в покорности до самой смерти, так что все мои обязанности в этот трагический миг и закончатся.

– Если ты не оживишь меня, это будет равносильно убийству, а эльфы не убивают.

– Ну, так умертвлю-то я вас по вашему же указанию… А вот оживлять вас омоложенного – это, по нашим понятиям, большое зло. В молодости вы даже не сравнить, насколько хуже были, чем сейчас.

– Ты зарываешься, щенок. Превращу в мышь и отрежу лапки. Лечить не буду.

– Не успеете, сами ведь знаете, ваша светлость.

Хрупкое терпение Готфрида разбилось вдребезги.

– Значит так, – прошипел он, – ты будешь доставлять мне по ребенку из моей деревни ежедневно. Сам будешь их калечить и убивать, а я буду проводить эксперименты по исцелению, пока не отточу технику в совершенстве. Это приказ, и ты не можешь ослушаться. Выполняй!

– Да, ваша светлость. Выполню. Я немедленно отправлюсь в деревню за ребенком, но пока меня не будет, вас навестят другие эльфы – мы ведь не бросаем друг друга в беде. И тогда я, к великому сожалению, не успею прийти к вам на помощь.

Эрвин улыбнулся и добавил:

– Запомните, герцог – я больше никого не буду для вас убивать. Даже мышей.

Колдун заглянул в ледяные глаза эльфа и осекся. Разумный хозяин не доводит рабов до бунта.

– Дело твое, сам себе работы добавляешь. Скажи-ка, сейчас где-нибудь идут сражения?

– Да, Ракайя бьется с Феруатом за крепость на перевале.

– Завтра доставишь мне убитого, лучше – феруатца, и не слишком изрубленного. Ну, как там наша мышь?

Мышь выглядела абсолютно целой, красивой и непоправимо мертвой.

Капля живой воды – и она вздрогнула и открыла глаза. Но дышать почему-то не начала. Она медленно и беспомощно скребла лапками по блюдцу, как спасенная из горшка с медом пчела. Тусклые глаза поворачивались в орбитах, вправо – влево, как заводные. Готфрид решил проверить, как срослись ткани у нее на горле, но как только его рука оказалась в поле зрения мыши, она высоко подпрыгнула и вцепилась зубами в палец. Ошеломленный колдун затряс кистью, пытаясь скинуть взбесившегося зверька, но мышь висела, как приклеенная.

– Сожгите ее, ваша светлость.

– Добиваешься, чтобы я уничтожил первый удачный результат своих опытов?

– Так она же дохлая, вы разве не заметили?

Готфрид, наконец, отодрал мышь от пальца вместе с клочком кожи и выругался: она тут же впилась в другой, и на этот раз прокусила его насквозь.

– Дохлая?!

– Ну да, чем-то вроде вурдалака стала. Видите же – не дышит она.

Готфрид, кривясь от боли, отцепил мышь и зашвырнул подальше в огонь. Охваченный пламенем зверек с пронзительным визгом выкатился из камина и понесся по комнате. Эрвин ловко подхватил его на совок и зашвырнул обратно, а потом придерживал содрогающийся комочек кочергой, пока он не сгорел дотла.

Колдун поочередно макал искусанные пальцы в кубок с вином, как будто был не магом, а простым ремесленником, случайно саданувшим ножом по руке. Только когда боль поутихла, он вспомнил о простейших целительских навыках и прошептал заклятие, затворяющее кровь.

– Ну что же, раб, объясни мне, невежде, что я сделал не так на этот раз? – саркастический тон плохо скрывал растерянность колдуна.

– Не надо было голову ей отрезать, кому охота помирать два раза подряд? Ее душа испугалась, что вы ее опять оживите и будете мучить, вот и сбежала куда подальше.

– Душа? У мыши? Я всегда говорил, что ты идиот. Скорей всего, я недостаточно точно соединил дыхательное горло. Не смогла дышать – и воскресла не полностью.

Эрвин изумленно уставился на колдуна. Ну не может быть, что он не видел отделяющейся от тела светлой звездочки, как она металась по комнате, а потом юркнула под дверь. Да нет, видел, конечно. Смотрел-то Готфрид как раз на порог этой двери, причем очень злобно. Как же он боится посмертия, бедняга…

– Этот опыт может быть полезен… Даже если убитого солдата не удастся воскресить до конца, он все равно будет грозным воином.

– Ну да, правда, безоружным. Мертвецы только бегать и кусаться умеют. И как вы ему объясните, что надо грызть вашего врага, а не вас?

– Придется использовать некромантию. Да будет тебе известно, неуч, что маги прошлого прекрасно умели управлять мертвецами, и даже заставляли их пользоваться мечами.

– Наверное, у них живая вода была целыми бочками.