Горбун

– Шаверни, – повторил Гонзаго, лицо его немного просветлело. – Видишь ли, Пейроль, я люблю этого мальчика. Однако последнее время он мне стал досаждать. Моя новая идея поможет от него избавиться.

Глава 3. Капризы горбуна

Закончив в укромном месте дележ барыша, преуспевающие спекуляторы Таранн, Альбрет и остальные снова появились на люди. От гордости они как будто даже на пару вершков подросли. Не состоявшие в их компании дельцы теперь на них взирали с уважением и завистью.

– Где же, однако, запропастился наш драгоценный Шаверни? – поинтересовался Гонзаго.

Пейроль хотел было что-то ответить, но в этот миг в толпе вдруг возник шум возмущения. Люди ринулись к крыльцу, когда двое гвардейцев тащили за волосы какого-то правонарушителя. Раздавались крики:

– Она не настоящая!

– Фальшивка!

– Какая низость! Подделывать казначейскую ассигнацию!

– Подрывать репутацию финансовых сделок!

– Топтать в грязи основы добропорядочной коммерции!

– Бросить его в реку!

– Утопить негодяя!

Монтобер, Таранн и другие, даже включая обычно благодушного толстяка Ориоля, вопили, как недорезанные. Увы, быть самому безгрешным, прежде, чем осудить другого, под силу только Господу Богу. Дрожащего от ужаса злоумышленника подвели к Гонзаго. Все его преступление состояло в том, что он попытался белую акцию выдать за голубую, чтобы поживиться на небольшой разнице в живом курсе между «внучками» и «матерями».

– Смилуйтесь! Пощадите! – бормотал сквозь слезы ужаса незадачливый фальсификатор. – Я не думал, что совершаю такое большое преступление!

– Ваше сиятельство, – сказал Пейроль. – Нам здесь только не доставало фальшивомонетчиков.

– Монсиньор, – прибавил Монтобер, – его надо строго наказать, дабы другим было не повадно.

Общественное возмущение не унималось. Негодующая толпа, – одно из самых мерзких порождений человечества. Упаси вас Бог, любезный читатель, когда-нибудь оказаться объектом ее нападения, или, (что еще страшнее, могу в том поручиться), сделаться одной из голов многомордой гадины по имени «разъяренная толпа»!

Гадина бесновалась:

– Позор!

– Негодяй!

– Ублюдок!

– Мразь!

– Никакой пощады!

Брезгливо поежившись, Гонзаго негромко распорядился:

– Выпроводите его за ворота.

Наконец-то дорвавшись, оскорбленные в лучших чувствах коммерсанты вцепились в несчастного жулика и поволокли к выходу. При этом среди палачей возникали ссоры:

– Не толкайся! Куда прешь?

– А ты куда? Разве не видишь, что я здесь держу?

– В реку его! В реку!

Сад заметно опустел. Часы на колокольне Сен-Маглуар пробили пять вечера, – время закрытия биржи. Частные происшествия, связанные с грабежами и убийствами, побудили власти запретить биржевые операции после наступления темноты. Именно в эти последние минуты страсти накалялись до предела. Деловые партнеры орали, выходили из себя, хватали друг друга за грудки. Множество голосов сливались в общий протяжный гул.

Бог знает, почему, но взгляд горбуна был неотрывно устремлен на Гонзаго. Горбун услышал имя Шаверни.

– Сейчас будут закрывать! Скорее! Скорее!

– Не успеем же! – раздавались голоса. – Видите, уже начали выгонять!

Если бы у Эзопа II, или Ионы, был не один горб, а несколько, вот уж славно бы он заработал!

– Вы что-то хотели сказать о маркизе де Шаверни, ваша светлость? – напомнил Пейроль.

В эту минуту Гонзаго величавым кивком приветствовал свою команду. Со вчерашнего вечера значимость хозяина заметно возросла, тогда, как положение вассалов сделалось еще больше зависимым.

– Шаверни? – рассеянно переспросил Гонзаго. – Ах, да. Ну конечно, Шаверни… Напомни немного позднее, что мне нужно поговорить с горбуном.

– А девушка? Не опасно ли ее держать в вашем особняке.

– Очень опасно. Но она там долго не останется. Сегодня мы организуем небольшой ужин для своих и за столом все хорошенько обмозгуем. Позаботься, чтобы все вовремя было готово.

Затем Гонзаго прошептал управляющему несколько слов на ухо; тот поклонился и сказал.

– Да. Этого будет достаточно, ваша светлость.

– Эй, горбун! – возмутился очередной клиент. – Я тебе плачу за то, чтобы ты стоял, а не танцевал. Если не хочешь работать, так и скажи. Я найму Кита!

Пейроль направился к воротам. Гонзаго его окликнул:

– Первым делом разыщи Шаверни! Живого или мертвого! Мне нужен Шаверни.

Горбун опять пошатнулся, – на его спине как раза подписывался очередной контракт.

– Простите господа, – пробормотал он, – но я очень устал. К тому же уже пробило пять. Мне нужно отдохнуть.

Действительно, привратники уже во всю выпроваживали коммерсантов из сада и, громыхая связками ключей, ловко управлялись с тяжелыми висячими замками. У каждого торговца также имелся ключ от своей кабинки, где он на ночь запирал не распроданные за день товары.