Гордая птичка Воробышек

  - Вот так, - я беру мужскую ладонь и опускаю себе на грудь, подаюсь на остром вздохе навстречу новому прикосновению. - Подожди! - завожу руки за спину, желая расстегнуть застежку бюстгальтера и сбросить с себя досадную помеху, мешающую коже впитать желанную ласку... но он останавливает меня.

  - Нет, - ловит руки, опуская к бокам, поворачивает к себе спиной, скользя осторожными пальцами по обнаженным плечам. - Не надо, Воробышек. Я сам.

  Не знаю, скольких женщин ему довелось раздеть, сейчас я не хочу об этом думать, но он долго играет с нашим общим желанием, трогая, перебирая пряди моих волос, опуская ладони вдоль спины до самых ямочек на пояснице. Оглаживая талию, касаясь живота, возвращаясь к плечам, - познавая меня так же внимательно, как я его минуту назад.

  Вот пальцы скользнули к лопаткам, замерли на секунду, и деталь моего белья исчезла где-то у стены, освободив грудь. Вот медленно огладили позвонки, отвели на плечо волосы, подбираясь к затылку и обнажая шею. Теплые губы прошептали за ухом, прежде чем коснуться кожи и лишить дыхания, так тихо, почти сливаясь с тишиной комнаты и, все же, позволяя услышать. Понять, как сильно он меня хочет.

  - Женя...

  И вновь кольцо сильных рук и губы на пульсирующем виске. И мое третье по счету "да" за сегодняшний вечер. И подкосившиеся колени, когда его ладони, наконец, накрывают в долгожданной ласке грудь.

  ***

  - Да... - Шепчет она протяжно, и на ее шепот откликается каждый натянутый нерв моего тела, сводя с ума звенящей дрожью плещущегося в нем желания.

  Птичка. В моих руках. По своей воле. Расслабленная и одновременно возбужденная. Обнаженная, теплая, близкая. Опьяненная одной со мной страстью. Искренняя в своем выборе. Настоящая.

  Ее ладонь тянется к моему лицу, а я тянусь к раскрытым на вздохе губам. Ловлю их осторожно, сдерживая себя на остатках самообладания, помня о том, что сегодня напугало ее, но едва касаюсь обветренной кожи, едва чувствую сладкий вкус удовольствия, проникший в кровь... со стоном выпиваю девчонку до дна, теряя голову. Приникаю к ней, как к единственному источнику утоления снедающей меня жажды, готовый проклясть себя за несдержанность, когда внезапно понимаю, что птичка отвечает мне тем же.

  С не меньшей страстью припадает к моему рту, с не меньшей силой обнимает руками спину, прижимая к себе. Отзываясь, увлекая, позволяя двигаться дальше.

  Руки скользят по бедрам и черные бикини воробышка уже на ее красивых щиколотках, а мои губы мнут мягкий живот. Она оказывается на узком комоде у стены прихожей раньше, чем я успеваю сообразить, что сделал. Откидывает голову, разводит колени, притягивая меня к себе, а я внезапно понимаю, что поступаю сейчас с ней ничем не лучше урода Ящера, готовый немедленно ворваться в ее податливое тело. Взять девчонку у гребаной стены в чужой прихожей гребаного отеля.

  Черт! Как в дешевом рейтинговом кино для взрослых. С одной лишь разницей: все, что в эту ночь происходит между нами - отнюдь не инсценировка чувств, не короткая схватка желаний, все куда серьезнее.

  Я останавливаюсь, тяжело дыша, нависая над плечом птички. Не в силах отступить, и, вместе с тем, боясь ранить. Испортить все к черту своей порывистостью!

  - Нет! - неожиданно твердо говорит она. - Не смей! Только ты... Только ты сейчас, слышишь! Его для меня не существует! - и вновь эти сумасшедшие губы на моей коже и смелые пальцы, отыскавшие ремень джинсов. И голос моей нежной девочки, утонувший в глубоком поцелуе. - Я хочу тебя, Илья...

  Хочу тебя...

  Два ключевых слова, сорвавшие последние оковы с моего желания. Сулящие телу освобождение от боли, заставившие сердце, в ответ на них, удариться о ребра с двойной силой, пламенем сказанного напрочь лишив дыхания.

  Да, только я. Только для тебя. Только с тобой.

  Не сейчас - всегда.

  Господи, воробышек, как же долго я ждал! Кажется, века. Слышал голоса многих, был со многими, а отозвался лишь на шепот залетевшей в душу сероглазой золотоволосой птички.

  Я вхожу в нее медленно, на прерывистом вдохе, держа раскрытыми губами ее губы и закрыв глаза. Выпивая ее первый стон удовольствия до последней капли, новым толчком побуждая еще больше раскрыться для меня.

  Да, моя девочка, вот так встречай меня. Неизменно горячей и отзывчивой. Стонущей. Оплавляющейся свечным воском в моих руках.

  - О-ох! - выдыхает она, прочерчивая напряженными ноготками кожу на спине, сжимая вокруг моих бедер колени, и я тут же прячу в изгибе ее открытой шеи довольный рык. - Ты... большой, Люков.

  - Птичка... - на миг замираю от такого признания, не зная, что сказать и что ожидать от девчонки, но она уже скользит пальчиками к затылку, зарываясь ими в мои волосы, шепчет, притягивая меня к себе, опаляя жарким дыханием ухо.

  - Большой. Мне нравится...

  Ах ты, хитрая плутовка! До самых кончиков мизинцев ног настоящая женщина, пусть и не ведающая о том. Я нахожу мягкие губы и вновь заставляю птичку ответить мне протяжным стоном. С трудом оторвавшись от нее, честно предупреждаю, осторожно прикусывая нежную кожу на запрокинутом подбородке, жадной рукой прогибая ее под талией к себе.