Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении)

“Во время этого перерыва я остановился в доме одного старого школьного приятеля, который был одним из моих любовников в прошлые годы. Так произошло, что по случаю большого стечения гостей в доме было мало спальных мест, и я согласился разделить с ним спальную. Вид его голого тела, когда он разделся, пробудил во мне сладострастные чувства, и когда он выключил свет, я прокрался к его кровати и улёгся рядом с ним. Он не возражал, и мы провели ночь во взаимной мастурбации и в объятиях, с коитусом inter femora (между бёдер. — М. Б.) и т. д. Я был удивлён, обнаружив, сколь предпочтительнее это для меня оказалось, чем коитус с моей женой, и постановил получить удовольствие от этого полной мерой.

Мы провели две недели вместе вышеописанным манером, и хоть я потом вернулся домой и исполнял обязанности при жене, я никогда не испытывал с ней снова того удовольствия. Когда она пятью годами позже умерла, я не стал заключать нового брака, а посвятил себя целиком и полностью школьному другу, с которым я продолжал нежные отношения до его смерти в прошлом году. С тех пор я утратил всякий интерес к жизни”.

Цитируя эту историю, рассказанную Хэвлоком Эллисом, Лев Клейн недоумённо вопрошает: “Кто же этот хирург — гетеросексуал, гомосексуал или бисексуал? В детстве вроде бисексуал, но это можно отнести к детским сексуальным играм и проигнорировать, в юности он определённо гетеросексуал, в зрелом возрасте — внезапно гомосексуал”.

Клейн совершенно прав, квалифицировав половые опыты 10-летнего мальчика как “детские сексуальные игры”, вот только “игнорировать” их никак нельзя!

Знакомство с тем, как устроены гениталии девочек и мальчиков — важный шаг в становлении сексуальности. Этот первый этап, хоть он и оставил мальчика невозмутимым, был для него абсолютно необходим; за ним должен был последовать и второй, формирующий обычно гетеросексуальный компонент влечения. Однако первый этап получил своё дальнейшее развитие в спальне школьного интерната. Тут дело приняло совсем иной оборот, гораздо более эмоционально насыщенный, чем разглядывание гениталий девочек в сарае. Даже в свои 40 лет “английский пациент” помнит чувство благодарности к подростку, избравшему его тогда своим партнёром, удовольствие, испытанное им от вида большого члена, окружённого волосами. Кульминацией всего стало сложное чувство, испытанное при виде эякуляции напарника.

Способность к семяизвержению и восхитила мальчика, и вызвала у него чувство зависти. Сопоставив взрослые габариты члена и способность своего партнёра к эякуляции с его заявлением, что мастурбация — “дело обычное” (то есть нормальное и даже необходимое), мальчик решил, что половое развитие достигается именно таким способом! Надо заметить, что подобные заблуждения бытуют в среде подростков во все времена. Многие из них всерьёз верят, что, занимаясь онанизмом, они путём тренировок обеспечивают собственному члену величину, достаточную, чтобы не ударить лицом в грязь при встрече с женщиной во взрослой жизни. Упорство, с которым мальчик “практиковал сам с собой” эти занятия, свидетельствует об одержимости, с какой он стремился стать мужчиной.

Наряду с “тренировками” наедине с самим собой, не прекращалась и взаимная мастурбация со сверстниками. Сложилось своеобразное разделение функций: мастурбация в спальной комнате служила средством выражения взаимной симпатии и однополой привязанности, а занятиями онанизмом в туалете (единственный способ уединиться в условиях интерната — отпроситься в туалет во время урока) осуществлялась заветная мечта об обретении мужественности, взрослых габаритов члена и способности к эякуляции.