Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении)

Между тем, в том же 10-летнем возрасте после первого последовал и второй этап в формировании сексуального поведения — мальчик, руководствуясь своей сильной половой конституцией, импульсивно проявил эротический интерес к служанке отца. Чтобы сделать подобный шаг, нужно было обладать немалым мужеством и руководствоваться мощным природным стимулом. То, что девушка не только не обиделась, но и затащила его в свою постель, говорит о том, что и окружающие чувствовали в нём потенциального мужчину. Мальчик “сильно дрожал, но сумел сделать то, что она просила”. И был вознаграждён за своё мужественное поведение, обретя способность, подобно взрослому, вводить эрегированный член во влагалище.

Одновременно он “открыл” существенную разницу между мастурбацией подростков и девушек: увлажнение есть у тех и других, а член, в конце концов, вырастает лишь у мужчин!

Взаимная мастурбация с мальчиками продолжалась и после 14 лет, когда начали расти волосы на лобке и была достигнута, наконец, вожделенная эякуляция, столь долгожданное свидетельство наступившей мужественности.

В 17 лет, окончив школу и уйдя из интерната, юноша получил возможность без помех вступать в гетеросексуальные связи. Эллис употребляет для характеристики этого периода его жизни галантно–витиеватое выражение: “он был порабощён прелестями противоположного пола”. Однако чрезмерная изысканность рассказа самого юноши вызывает сомнения в подлинности его чувств. Его партнёрши “сервировались” подобно салату — “бюст должен быть… прикрыт красивым бельём”. Эрекция была максимальной, если он “видел девушку украдкой” (из чего следует, что по мере её разглядывания возбуждение слабело). Наконец, характерно его стремление преувеличить собственные гетеросексуальные подвиги. Нет никаких сомнений в том, что молодой человек 25 лет, только что вступивший в брак, способен на многократные половые эксцессы (так сексологи именуют повторные половые акты). Но утверждая, что “занимался сексуальными утехами с женой, соединяясь с ней не менее двух раз в сутки”, “английский пациент” даёт завышенную цифру. Ведь если бы дело обстояло именно так, его жена не забеременела бы (для созревания спермы нужны трёхдневные интервалы между эякуляциями). А вот слишком частый онанизм настораживает, свидетельствуя о том, что гетеросексуальные половые акты полностью не удовлетворяли его. Кстати, особая склонность к мануальной стимуляции партнёрш, так удивлявшая их, не случайно названа Эллисом “мастурбацией девушек”. К этой неверной формулировке он прибег, цитируя пациента, выдав тем самым его подсознательное желание превратить их в мужчин (недаром же тот, будучи ребёнком, упорно пытался с помощью онанизма вырастить собственный член!).

Словом, утверждение Эллиса о том, что после окончания школы молодой человек “не хотел вступать в сексуальные связи с представителями своего пола”, следует принимать с большой долей скептицизма. Сам “английский пациент”, похоже, не был в этом убеждён. Недаром он выбрал профессию медика. Объяснения Эллиса по этому поводу (“он поступил на медицинский факультет, чтобы иметь больше интимного доступа к женщинам”) не выдерживают критики. Молодой человек и без того не был ограничен в выборе партнёрш. А вот изучить медицину, чтобы понять природу своей нестандартной сексуальности, в этом был определённый смысл. Сильное мужское начало и здесь сыграло свою роль: следуя ему, “английский пациент” стал именно хирургом.

Встреча молодого человека с гомосексуальным партнёром, решившая его жизнь, конечно же, не была случайной. Дальше — всё понятно и без знания сексологии. Если, гордясь своими явно преувеличенными подвигами в супружеской постели, молодой человек “занимался любовью” лишь по два раза в сутки, то эксцессы с гомосексуальным партнёром не прекращались, по его скромному признанию, “всю ночь”.

Даже убедившись в силе собственного гомосексуального потенциала, “английский пациент”, будучи ответственным человеком, не бросил жену на произвол судьбы. Он терпеливо практиковал гетеросексуальную активность до самой смерти супруги и лишь тогда полностью переключился на гомосексуальность. По–видимому, они с любовником не изменяли друг другу. После его гибели, случившейся спустя 9 лет от начала их любви, он впал в глубокую и искреннюю скорбь: “С тех пор я утратил всякий интерес к жизни”.