Читаем Гордость полностью

Гордость

Артем Веселый , Иби Зобои , Кирилл Юрьевич Грабовский , Крис Диккенсон

Дорогой мистер Оливер Отис Говард,Интересно, если местам даютИмена знаменитых людей, это значит –Эти люди отныне бессмертны. И их душаПритаилась в углах, коридорах и пыльныхОбщежитиях – видит, как я тут пишуПисьмецо покойному белому, который вообщеЗнать не знал, что я существую. Слыхали ли выО Доминиканской Республике, мистер Говард?Вы слыхали про восстание рабовВ стране под названьем Гаити? А именно тамРодились те, что после родили меня. И тамВ 1867 году девушки вроде меня и мечтать не могли,Что поступят в ваш университет. Вот почемуЯ хочу тут у вас учиться, мистер Говард. Мне важно узнатьПро свое очень древнее «Я», и афроамериканки, мулатки вроде меняИз бедных районов по всей стране хотятПравить миром,Вот только в учебниках истории, которые мы читаем в школе,Есть пробелы. Так говорит мой папуля,Потому он меня заставляет читать, и вот такЯ узнала про Мекку из книги«Между миром и мной».То есть мне обязательно нужно сюда поступить, чтобы собратьВсе-все знания из старых пыльных книг,Написанных морщинистыми черными руками, собратьИх в складках широкой юбки, засунуть в карманы моей родословной,Отвезти обратно домой, и пусть они упадут,Точно капли ливня, на Бушвик, мистер Говард. Искренне Ваша, Зизи с нашего квартала<p>Глава пятнадцатая</p>

– Привет, я Соня, – говорит какая-то девушка, берет мою руку, пожимает. Мы поднимаемся по ступеням в зале, выходим в фойе. Она примерно моего роста и возраста. – Спасибо, что задала этот вопрос. Тут почти все пытаются получить стипендию.

– Правда? Ясно, – говорю я. – Да, кстати, я – Зури.

Мы двигаемся наружу.

– Правда-правда. Знаешь, сколько народу поступает, а потом не может платить? Некоторые так и не заканчивают, – говорит Соня.

– Надеюсь, со мной так не будет, – говорю я. Страх тяжело ложится в желудок, будто плотный мамин обед.

– Главное – действовать правильно. Высокие баллы, участие в мероприятиях – и дело в шляпе. Кстати, ты сама откуда?

При этих ее словах я тут же вспоминаю про свои стихи. Надеюсь, что они выделяют меня из общей массы. Чтобы попасть в учебное заведение мечты, все средства хороши.

– Из Бушвика, – говорю я.

Куда бы я ни попала, я везде рекламирую свой родной район.

Соня морщит лоб.

– Это в Бруклине, – говорю я.

– А. Так чего просто не сказать «из Бруклина»?

– Потому что Бушвик и Бруклин – разные вещи. – Другого ответа в голову не приходит.

– А, классно. Если ты из Бруклина, тебе, наверное, понравилась лекция профессора Белло.

– В каком смысле?

– Ну я думала, вы там в Бруклине все такие продвинутые и вообще. Кстати, профессор Белло сама из Бруклина – я у нее в биографической справке читала. Из какого-то там Бед-Стай или Пей-Чай.

– Что, правда? – У меня при этих ее словах делается светло на душе.

– Правда. Ты бы попробовала с ней познакомиться. Она, кстати, проводит творческие вечера в «Кондукторах и поэтах».

Мы уже идем к выходу, но тут я встаю как вкопанная.

– Что-что ты говоришь?

– Творческие вечера в «Кондукторах и поэтах»… в книжном магазине, он тут недалеко, можно сходить посмотреть.

– Откуда ты все это знаешь? – спрашиваю я. Как и любая бруклинка, не готова я вот так с ходу поверить этой девице.

– Я из Вашингтона, про Говард много что знаю.

– Спасибо, тебе, Соня, – говорю я с искренней улыбкой. Если она действительно здешняя, так наверняка не врет.

– Рада была познакомиться, Зури, – отвечает она. – Может, еще увидимся на собрании первокурсников.

Я улыбаюсь.

– Будем надеяться.

Мы машем друг другу на прощание, и тут в груди вдруг вздувается гигантский шар надежды. А у меня, пожалуй что, есть шансы.