Гордость

– Тогда со мной тебе явно нелегко, потому что раньше ты себя вел совсем иначе. – Я скрещиваю руки, качаю головой. – Я домой хочу.

– Что?

– Мне тут плохо. Я не вписываюсь.

Он берет меня за руку.

– Зури. Ну ладно тебе. Не надо так.

Я снова отдергиваю руку, качаю головой.

– Я была насчет тебя права, Дарий. Мы слишком разные. Ничего у нас не получится, – шепчу я.

И шагаю прочь. Чувствую, что Дарий не идет следом. Дохожу до конца обсаженного деревьями квартала – туда, где на уличном указателе написано: Пятая авеню. Все тут вокруг, чтоб его, совсем не как у нас: чистое, яркое, поэтому я закрываю глаза, пытаюсь отрешиться. Я хочу назад в свой район. К себе в квартал, в свою квартиру, в спальню, к сестрам.

Я знаю свое место. Знаю, откуда я родом. Знаю, куда вросла.

Глава двадцать пятая

Папуля мне говорил не раз: не должна вся улица знать, что у тебя неприятности. Никогда не плачь на глазах у незнакомцев. Голову выше, смотри так, будто готова разнести весь мир, если понадобится. С одной стороны, очень хочется свернуться в кровати и выплакаться, но нужно держаться, потому что я не в своем районе, плохо представляю, куда иду, и не могу себе позволить здесь показаться слабой.

И все же, пока я шагаю по Пятой авеню в сторону молла «Атлантик-центр», на глаза то и дело наворачиваются слезы. Стемнело, но на этих улицах повсюду рестораны, столики стоят снаружи, прямо на тротуарах, – можно заглядывать в бокалы с вином и на тарелки с выпендрежной пиццей.

Я снова и снова проигрываю в голове сегодняшний вечер – как же все-таки Дарий подло себя повел. Он там был единственным чернокожим парнем и кривлялся как клоун. Видимо, так он себя и ведет в этой его школе для белых. Видимо, считает, что так и нужно.

Я дошагала до «Атлантик-центр» и наконец-то вдохнула полной грудью. Тут вокруг мои люди. Поверить трудно: на расстоянии пары кварталов друг от друга будто бы расположены два разных мира. Я стою на платформе и жду поезда в сторону Манхэттена, чтобы потом пересесть на другой, в нашу часть Бруклина; просматриваю инстаграм в телефоне.

Натыкаюсь на фото Уоррена, вспоминаю, что забыла от него отписаться. Крупный план: губы какой-то девушки на его шее. Захожу на его страницу, вижу целую кучу фотографий с какой-то недавней вечеринки. Естественно, там полно белых. И тут мне попадается фото чернокожей девушки – она сидит у Уоррена на коленях. Я не верю собственным глазам и отвожу их от экрана.

– Так, стоп, – произношу я вслух, увеличиваю фотографию. – Блин, этого не хватало!

Приходится сделать сильное увеличение, чтобы убедиться, что на этом фото именно то самое личико, которое я знаю всю свою жизнь, личико, которое я умывала по утрам, зимой смазывала вазелином, видела на нем слезы, улыбку, смех: оно густо накрашено, а главное, ему здесь совсем не место.

– Можем минутку поговорить? – раздается голос всего в нескольких дюймах.

Я вижу перед собой новенькие кроссовки Дария, поднимаю глаза. Похоже, он все-таки пошел за мной. В глубине души я этому рада.

Еще не оправившись, я передаю Дарию телефон – на экране так и открыта фотография Уоррена и Лайлы.

– Погоди, это что, Лайла? – Он быстро возвращает мне телефон. – Снято во дворе у Кэрри. – Дарий раздраженно проводит ладонью по волосам. – Что за хрень?

– Я должна ее увести. Сию минуту, – говорю я.

– Ясно, – только и отвечает он.

Рядом с торговым центром Дарий останавливает такси. Из машины я звоню на телефон Лайлы. Она не берет трубку. Звоню Кайле – не берет трубку. Пишу обеим: «Лайла, я за тобой еду!»

То, что колено у меня дрожит, я сознаю, только когда Дарий кладет на него руку. Я тут же ее отталкиваю.

– Мне жаль, что так вышло, – шепчет он.

Я не отвечаю.

Мы подъезжаем к дому Кэрри – рядом еще больше народу, все пытаются попасть внутрь, музыка громче прежнего. Я выскакиваю из такси, проталкиваюсь в двери.

– Ух ты! – кричит кто-то. – Вернулась!

– Зури, стой! – слышу я за собою голос Дария. Не останавливаюсь. Если Уоррен такой похотливый мерзавец, каким описал его Дарий, мой долг – спасти от него свою младшую сестру.

Дарий перехватывает меня на входе в гостиную. Она набита битком, в воздухе дым. Я подмечаю еще нескольких чернокожих – похоже, вечеринка теперь нормальная.

– Давай наверху посмотрим, – говорит Дарий. Опять тянется к моей руке, но я ему ее не даю. – Чтобы в толпе не потеряться, – поясняет он.

– Да я и сама справлюсь, – говорю я. – Давай лучше разделимся.

Он кивает и уходит наверх.

Я пересекаю гостиную, захожу в кухню, оттуда – во двор, показываю всем фото Лайлы и Уоррена в инстаграме, спрашиваю, не видел ли кто эту девочку. Кто-то вообще не обращает на меня внимания, кто-то качает головой. А потом кто-то постукивает по плечу и говорит: посмотри в ванной внизу.

Я снова проталкиваюсь сквозь толпу, сердце так и бухает в груди. Лестницу в подвал облепили гости, фотографируются. Я замечаю у лестницы Кэрри.

– Где она? – рявкаю я.

Кэрри кивком зовет меня за собой в роскошную гигантскую ванную, и я тут же бросаюсь к сестре, скорчившейся над унитазом.

– Лайла! Кто тебя так?