Гордость и Предубеждение

Остаток вечера подарил ей еще одно испытание. Ей постоянно досаждал мистер Коллинз, который не отходил от нее ни на шаг, и, хотя и не смог уговорить ее снова потанцевать с ним, лишил ее возможности танцевать с другими. Напрасно она умоляла его встать в паре с кем-нибудь еще и предлагала познакомить его с любой молодой девушкой в зале. Он твердил в ответ, что к танцам он совершенно равнодушен, что его главная цель деликатными ухаживаниями зарекомендовать себя перед своей дорогой кузиной и поэтому он обязан оставаться рядом с ней весь вечер. Возразить ему было нечего. Немногими минутами облегчения она была обязана своей подруге мисс Лукас, которая время от времени присоединялась к ним и деликатно отвлекала на себя неистощимую любезность мистера Коллинза.

По крайней мере, Элизабет была свободна от новых попыток мистера Дарси продемонстрировать ей свое расположение, хотя он часто оказывался совсем близко от нее – совершенно отстраненный, он более не подходил достаточно близко, чтобы иметь возможность заговорить. Она чувствовала, что это было вероятным следствием ее намеков на мистера Уикхема, и испытывала удовольствие от этого.

Компания из Лонгборна отбыла последней из всех приглашенных, и благодаря маневрам миссис Беннет, им пришлось ждать экипажа четверть часа после того, как все разъехались, что дало время увидеть, с каким неподдельным нетерпением некоторые из хозяев ждали их отъезда. Миссис Херст и ее сестра почти не открывали рта, только что пожаловаться на усталость, и по всему было видно, как им не терпелось остаться наконец в одиночестве. Они уклонялись от любых попыток миссис Беннет завязать разговор и тем самым напоминали всей компании о навалившейся на всех усталости, которую нисколько не облегчали длинные речи мистера Коллинза, без устали расхваливавшего мистера Бингли и его сестер за их элегантность и предложенные развлечения, а также гостеприимство и любезность, которыми они удостоили своих гостей. Дарси не вымолвил ни слова. Мистер Беннет в таком же молчании наслаждался этой сценой. Мистер Бингли и Джейн стояли вместе, немного в стороне от остальных, и обращались только друг к другу. Элизабет хранила такое же молчание, как и миссис Херст или мисс Бингли, и даже Лидия была слишком утомлена, чтобы произнести что-либо, кроме случайно вырвавшегося признания:

– Господи, как я устала! – сопровождавшегося протяжным зевком.

Когда наконец пришло время попрощаться, миссис Беннет была исключительно благосклонна, выражая надежду скоро увидеть всю семью в Лонгборне и, обратившись особо к мистеру Бингли, заверила его, что именно он может сделать их счастливыми, разделив с ними семейный ужин в любое удобное ему время, без всяких церемоний и официального приглашения. Бингли был весьма благодарен и с радостью согласился воспользоваться первой же возможностью услужить ей сразу по возвращении из Лондона, куда ему придется ненадолго уехать на следующий день.

Миссис Беннет была совершенно удовлетворена и покинула дом в благостном убеждении, что, учитывая время, необходимое на приготовления к переезду, заведение новых карет и пошив свадебного платья, она, несомненно, увидит, как ее дочь обоснуется в Незерфилде не позже, чем через три или четыре месяца. О том, что мистер Коллинз женится еще на одной дочери, она думала с не меньшей уверенностью и с изрядным, хотя и не сравнимым удовольствием. Элизабет была для нее наименее любимой из всех ее детей, и хотя претендент и своевременность его появления радовали ее, ценность всего этого затмевалась мистером Бингли и Незерфилдом.

Глава 19

Следующий день не принес покоя обитателям Лонгборна. Мистер Коллинз сделал свое формальное предложение руки и сердца. Решив закончить все дела, не теряя времени, так как свободен он был только до следующей субботы, и не испытывая ни малейшей робости, которая могла бы хоть на миг зародить в нем тревогу за благополучный исход, он приступил к исполнению своего намерения очень серьезно, не отступая ни на шаг от ритуала, который он считал неотъемлемой частью пути к семейному счастью. Застав вскоре после завтрака миссис Беннет, Элизабет и одну из младших сестер в гостиной, он обратился к матери со следующими словами:

– Могу ли я полагаться, мадам, на ваше влияние на свою прекрасную дочь Элизабет, обратившись с просьбой, оказать мне честь и позволить переговорить с ней наедине сегодня утром?

Прежде чем введенная в краску Элизабет успела оправиться от удивления, миссис Беннет мгновенно ответила:

– О боже! Конечно! Я уверена, что Лиззи будет очень рада этому, и не сомневаюсь, что она не станет возражать. Пойдем, Китти, я хочу, чтобы ты поднялась наверх.

И, собрав свое рукоделие, она поспешила покинуть комнату, не обращая внимания на слова, произнесенные Элизабет вслед:

– Мадам, не уходите. Я прошу вас, останьтесь. Мистер Коллинз должен извинить меня. Он не может сказать мне ничего такого, чего не позволено было бы услышать каждому. Иначе я тоже не останусь.

– Нет, нет, что за вздор, Лиззи! Мне угодно, чтобы ты оставалась на месте.