Гордость и Предубеждение

К сэру Уильяму и леди Лукас быстро обратились за согласием, и оно было даровано с самой радостной готовностью. Нынешние обстоятельства мистера Коллинза сделали его наиболее подходящей партией для их дочери, которой они не могли обеспечить большого состояния, а его перспективы грядущего благоденствия были чрезвычайно основательны. Леди Лукас с большим интересом, чем когда-либо прежде, принялась бесхитростно подсчитывать, сколько лет еще удастся прожить мистеру Беннету, а сэр Уильям высказал свое твердое мнение, что когда бы мистер Коллинз не вступил во владение поместьем в Лонгборне, было бы весьма целесообразно, чтобы он и его жена были представлены в Сент-Джеймсе. Короче говоря, вся семья была в восторге от неожиданно открывшихся возможностей. У младших девочек теперь возникала надежда выйти замуж на год или два раньше, чем они могли бы при иных обстоятельствах, да и мальчики могли более не опасаться, что Шарлотта умрет старой девой. Сама Шарлотта держалась достойно. Она достигла своей цели, и у нее было время обдумать последствия. Ее оценки были в целом удовлетворительными. Разумеется, мистер Коллинз не был ни здравомыслящим, ни обаятельным человеком, его общество было утомительным, и его привязанность к ней наверняка была воображаемой. Но несмотря на все он будет ей мужем. Не имея возвышенных представлений ни о мужчинах, ни о браке, ее целью, тем не менее, всегда был брак, ибо именно он был единственным обеспечением для хорошо образованных молодых женщин со скромным состоянием, и, хотя он и не гарантировал будущего счастья, он должен был стать их самой приемлемой защитой от нужды. Эту защиту она теперь получила, и в возрасте двадцати семи лет, к тому же не будучи красивой, она понимала, как ей повезло. Наименее приятным обстоятельством во всем этом было удивление, которое должна была испытать от ее решения Элизабет Беннет, чью дружбу она ценила больше, чем отношения с любым другим человеком. Элизабет не только удивится, но, вероятно, осудит ее, и хотя ее решимость не могла быть поколеблена, неодобрение со стороны подруги должно было ранить ее. Она решила сама сообщить ей все и поэтому попросила мистера Коллинза, когда он вернется в Лонгборн к ужину, не упоминать ни перед кем из членов семьи о том, что произошло. Обещание сохранить тайну, конечно же, было дано со всей любезностью, но сдержать его было не так просто, ибо любопытство, возбужденное его долгим отсутствием, по возвращении обратилось в каверзные вопросы, чтобы отговориться от которых требовалась определенная изобретательность, и в то же время от него требовалось проявить великое самоотречение, поскольку ему не терпелось известить всех о своей удаче в любви.

Поскольку на следующий день он должен был отправиться в путь слишком рано, чтобы увидеться с кем-либо из семьи, церемония прощания была проведена перед тем, как молодые леди удалились почивать, и миссис Беннет с величайшей учтивостью и радушием сказала, что они будут счастливы снова увидеть его в Лонгборне, когда его обязанности пастыря позволят ему навестить их.

– Моя дорогая мадам, – ответил он, – ваше приглашение особенно приятно, потому что это именно то, что я надеялся услышать, и вы можете быть совершенно уверены, что я вскоре им воспользуюсь.

Все были поражены, и мистер Беннет, который ни в коем случае не рассчитывал на столь быстрое его возвращение, немедленно уточнил:

– Но нет ли здесь опасности недовольства со стороны леди Кэтрин, мой дорогой сэр? Лучше вам в какой-то мере пренебречь своими родственниками, нежели рисковать обидеть свою покровительницу.

– Мой дорогой сэр, – ответил мистер Коллинз, – я особенно признателен вам за это дружеское предостережение, и вы можете быть уверены, что я не предприму столь серьезного действия без согласия ее светлости.

– Здесь не может быть чрезмерной осторожности. Рискуйте чем угодно, но только не ее добрым расположением, и если вы обнаружите, что ваш приезд к нам может вызвать ее недовольство, что я считаю весьма вероятным, лучше оставайтесь спокойно дома и будьте уверены, что мы не обидимся.

– Поверьте, милостивый государь, моя благодарность только возрастает, побуждаемая такой нежной заботой, и будьте уверены, вы скоро получите от меня благодарственное письмо за этот и все другие знаки вашего внимания во время моего пребывания в Хартфордшире. Что же касается моих прекрасных кузин, то, хотя мое отсутствие может оказаться не столь длительным, чтобы сделать это необходимым, я возьму на себя смелость пожелать им здоровья и счастья, не исключая и мою кузину Элизабет.