Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

Шарлотта много путешествует. Теперь, когда доходы ее выросли, расходы семьи существенно уменьшились и каждый рад оказать гостеприимство восходящей литературной звезде, это легко. Она снова едет в Лондон, где знакомится с Теккереем. Позже он напишет: «Помню трепетное, хрупкое создание, маленькую ладонь, большие честные глаза… Хоть лондонская жизнь была ей внове, она вошла в нее, ничуть не поступившись своим независимым, неукротимым духом, она творила суд над современниками, с особой чуткостью улавливая в них заносчивость и фальшь. Слова и действия ее любимцев, не отвечавшие придуманному идеалу, будили в ней негодование. Я часто находил, что она опрометчива в своих суждениях о лондонцах; впрочем, и город, надо полагать, не любит, чтобы его судили. Мне виделась в ней крохотная, суровая Жанна д’Арк, идущая на нас походом, чтоб укорить за легкость жизни, легкость нравов. Она мне показалась очень чистым, возвышенным и благородным человеком. В ее душе всегда жило великое, святое уважение к правде и справедливости. Такой она предстала передо мной в наших недолгих беседах».

А Шарлотта меж тем отправляется в Шотландию, посещает Эдинбург и поместье Вальтера Скотта в Эбботсфорде. Скотт уже умер, но она всегда с любовью вспоминает его романы. Шотландия очень нравится ей, она сравнивает в письмах Лондон с прозой, а Эдинбург – с поэзией.

В августе 1850 года она едет в Озерный край, где уже нет Саути, в 1851 и в 1853 годах снова посещает Манчестер, где рождается и крепнет ее дружба с Элизабет Гаскелл. Она словно не хочет надолго возвращаться в свой опустевший дом, где ее ждет слишком много воспоминаний.

* * *

Но наконец наступает время подумать о будущем, о том, какой она видит свою дальнейшую жизнь.

Когда-то Шарлотта писала мисс Вуллер: «Я много размышляла о жизни незамужних женщин в наше время и пришла к твердому убеждению, что на земле нет существа достойней незамужней женщины, которая своими силами, не опираясь ни на мужа, ни на брата, спокойно и упорно прокладывает себе дорогу в жизни, которая лет в сорок пять и позже имеет тренированный и светлый ум, равно как силу духа, чтоб вынести неотвратимые болезни и мучения, умение ценить простые жизненные радости и вместе с тем сочувствие к чужим страданиям, желание прийти на помощь всем нуждающимся, насколько позволяют силы».

В 1853 году жизнь снова ставит ее перед выбором: ей делает предложение помощник ее отца, выходец из Ирландии, 34-летний священник Артур Белл Николс. Он приехал в Хоуорт еще в 1845 году и вместе с семейством Бронте переживал все триумфы и несчастья последующих лет. Его первое сватовство в 1852 году Шарлотта отклонила по настоянию отца, который не видел перспектив у этого брака. Артуру пришлось покинуть Хоуорт, он стал работать в соседней деревне и вступил с Шарлоттой в переписку. Он собирался уехать миссионером в Австралию, но Шарлотта его отговорила. Когда под Рождество 1853 года они снова встретились и Артур повторил свое предложение, Шарлотта согласилась стать его женой.

Они поженились 29 июня 1854 года в церкви Хоуорта. На свадьбе присутствовала мисс Вуллер. Молодожены провели медовый месяц на родине Артура в Ирландии и вернулись в Йоркшир. В один из осенних дней Шарлотта сделала в своем дневнике такую запись: «Я собиралась набросать несколько строк к моему произведению, и только села с этой целью, как Артур позвал меня прогуляться. Мы вышли, не собираясь заходить очень далеко, и хотя на улице штормило и было облачно, утро было приятным; когда мы прошли около полумили по торфяникам, Артур предложил пройтись к водопаду; он сказал, что с текущим тающим снегом водопад будет выглядеть великолепно. Я всегда хотела взглянуть на него в зимнюю пору, и мы пошли. И действительно, он был прекрасен – совершенные потоки неслись по камням, белоснежные и ослепительные!».

Мы видим, что, и став женой пастора, она продолжает писать.

Вскоре 38-летняя Шарлотта забеременела и, не доносив этой беременности, скончалась. Непосредственная причина ее смерти не установлена. Историки полагают, что это было истощение, связанное с токсикозом беременности, либо обострение туберкулеза, либо преждевременные роды. Так или иначе, жизнь последней из сестер Бронте подошла к концу, и ее мужу и отцу не оставалось ничего кроме того, чтобы оплакать ее, а историкам предстояло по крупицам собирать свидетельства жизни сестер, пытаясь проникнуть в тайну их таланта и творчества.

Жизнь идей