Гордость и возбуждение (СИ)

— Продолжить, — пытаюсь отделаться общей фразой, но вдруг решаю «отомстить» и, чуть прикусив мочку уха, шепотом продолжаю: — Я прошу тебя взять меня.

— Не знаю, какой бес прислал тебя в мою жизнь, но я благодарен ему.

Шон накидывается, словно маньяк, когда успеваю очухаться, мы уже оба без одежды. Видимо, даже выдержка Шона имеет границы. Ведет ладонями по бокам, покусывает шею и резким движением переворачивает меня на живот. Лопатки, поцелуи вдоль позвоночника, трется щекой о ягодицу… Послушно раздвигаю ноги, чуть протрезвев, но останавливать его не то что не хочется, в голову не приходит. Глажу ладонью по плечу, и чуть подаюсь вперед, избегая прикосновения щеки к ягодице.

— Ты щетиной царапаешься.

— Наверняка, — хмыкает, — у меня здесь открывается чудесный вид и, если ты чуть привстанешь, он станет еще лучше.

Шон шуршит где-то рядом со мной, на подушку плюхается тюбик смазки и квадрат презерватива. Пустой…

Я послушно приподнимаюсь, чувствуя, как все внутри сжимается в тугой комок. Шон явно не собирается нежничать, так что будет больно. Только сил даже попросить быть аккуратнее — нет.

Рука под животом придерживает, Шон наваливается сверху и пальцы, влажные пальцы скользят в ложбинку. Черт, как же хочется поддаться паники и сбежать нафиг. Даже возбуждение уже не такое сильное…

— Мартин, ты зажался, — палец неприятен, я ухожу от прикосновения, и Шон перехватывает крепче. — Не убегай, постарайся расслабиться. Я могу остановиться, когда захочешь. Давай-ка сменим позу, чтобы тебе стало легче.

Он смещается в бок, обнимает поперек груди, кусает за загривок, а ладонь подрачивает мне, заставляя слегка опавший член вновь подняться.

Я тихо стону, откидываюсь на грудь Шона и стараюсь расслабиться, сосредоточится только на том, что нравится. Только пальцы внутри все равно нервируют, как я не стараюсь забыть о них. Рука на груди мешает отстраниться, и я вынужденно терплю. Пытаюсь выгнуться, устроиться как-то поудобнее и затихаю, ожидая, что будет дальше.

Шон вздыхает, целует в плечо.

— Прости, Мартин, кажется, у меня не особо получается, — он убирает пальцы, только член продолжает гладить.

Я, кажется, рыкнул. Переворачиваюсь к нему лицом и, закидываю ногу на бедро Шону, принимаюсь целовать, нашариваю смазку и выдавливаю себе на пальцы.

— Меня такой ответ не устраивает, — шепчу, чуть прикусывая губу, и направляю пальцы в себя.

Он косится вниз, нервно облизывается и шутит, довольно улыбаясь:

— А мне так даже больше нравится. Весьма эротично и вообще — просто слов нет — гладит по бедру Шон и тянется к губам.

Мне это кажется немного унизительным, но я молчу, да и так легче. Прикрываю глаза, стараюсь даже не представлять, как сейчас выгляжу. Отвечая на поцелуй, полностью отдаюсь этому занятию, и в какой-то момент мне кажется, что я готов для большего.

— Давай, а? — тихо прошу.

— Я… Я не могу… — тихое. — Черт, стыдно-то как…

Открываю глаза и, нервно хихикнув, спрашиваю:

— Почему?

— Не знаю, — кажется, Шон смущен. — Что-то не так. Ты вроде хочешь и заставляешь себя одновременно. А я… Я больше года не спал с кем-то трезвым. Только по пьяни в гостевой спальне или душе, или полу… С теми, кого потом едва мог вспомнить по имени.

Закусываю губы и отворачиваюсь, как унизительно.

— Я лучше домой поеду, прости.

— Мне очень стыдно за себя, не злись, — прижимает только ближе.

— Это уже слишком для меня, — начинаю вырываться. — Это унизительно, если ты меня не хочешь, просто скажи, а не заставляй меня лезть из кожи, предлагая себя!

Пытаюсь вырваться, не замечая, как перехожу на крик.

— Хочу! Хочу, аж яйца ломит! — удерживает Шон. — А ты? Чего хочешь ты?!

Дергаюсь еще пару раз и замираю, признавая, что проиграл.

— А не понятно, чего я хочу? — говорю, отвернувшись. — Хочу секса с тобой, очень хочу. Просто боюсь немного.

— Прям тупик… Тебе станет легче, если я скажу, что боюсь причинить тебе боль? — придушить бы его за любовь к трепу… — Я спрашивал друга, что и как происходит. Ну, и не все приятно для тебя будет, вот я и запутался.

Я ошарашенно открываю рот и смотрю на него, не понимаю, серьезно ли он, и тихо так говорю:

— Только в первый раз зачастую неприятно, больно… Так что… Не вижу тут большой проблемы.

Шон задумчиво смотрит и тяжело вздыхает.

— Кажется, я все испортил. Мне и исправлять… — перебирается за спину и, прежде чем я что-то успеваю сказать, чувствую укус в ягодицу.

Я чуть слышно ойкнул и автоматически шлепнул его по руке.

— Ты чего кусаешься?

— Язык лучше, чем пальцы. Все должно быть правильно, — неуверенное, и поцелуи в районе копчика.

Я замираю, и так же неуверенно спрашиваю:

— А может, не стоит? Ну… ты ведь явно не хочешь…

— Тебе показалось, — ладонь сминает ягодицу, и я чувствую щекотку ТАМ. Сердце ускоряет свой бег.