Гордый кадетский корпус (СИ)

— Вас хотел увидеть. В харчевне сидит пришлый человек, к седлу привычный, и глазами по сторонам зыркает. Гетон сказал, что вокруг кадетского корпуса бродил, словно выслеживая кого, вот я и решил предупредить на всякий случай. Касается это до вас обоих или нет, мне неведомо, но лучше лишнее узнать, чем нужное недослышать.

— Спасибо! — приветливо сказал Марилев. — Мы никого не опасаемся, но могли ведь и лихие люди лазутчика послать, в надежде чем-то поживиться.

Мальчик вздрогнул, переступил с ноги на ногу, словно в тревоге или нетерпении, потом дёрнул старшего за рукав.

— Да? — обернулся брат.

— Давай посмотрим на него со стороны. Вдруг кто из родичей решил понаблюдать, не будучи узнан, как кадеты тратят семейные денежки?

— Пожалуй, это выглядит разумнее, — пробормотал Марилев.

Белик первым пошёл обратно сквозь тесную, но хорошо убираемую, чтобы посетители харчевни не обижались, улочку. Сквозь мутное оконце трудно было что-то разглядеть, но кадеты и не пытались. Они прошли вместе с Беликом на задний двор, потом в коридорчик и посмотрели в зал оттуда.

Пришлый человек никуда не делся, так и сидел, прихлёбывая пиво, хотя давно уже должен был поесть и освободить место. Впрочем, особенно странным это не выглядело: болтался человек где-то по пустым равнинам, да лесным деревням, может ему в радость просто среди людей посидеть и разговоры послушать.

Белик стал так, чтобы прикрыть собой кадетов, но им дать случай разглядеть мужчину, и справились они на удивление быстро.

— Мы сегодня ужинать тут не будем, — сказал Марилев, поглядев на товарища. — Пришлём за едой прислужника.

— Хорошо, — ответил Белик. — Я скажу на кухне, чтобы приготовили.

Кадеты ушли так же тихо, как и пришли. Когда за ними затворилась дверь, Белик вернулся в зал, чтобы казалось, что это он ходил наружу за какой-нибудь надобностью.

Дурных мыслей у него не возникло, да и предупредив того из кадетов, кто вообще его замечал и держался всегда приветливо, он совершенно выкинул лишнюю заботу из головы. Посетителей оказалось на редкость много, едва справлялись втроём.

Незнакомец проторчал в харчевне ещё какое-то время, а потом расплатился и ушёл. Деньги дал местные, но Белик заметил в его кошеле и иноземные монеты, хотя удивительного в том не было — странствует человек, по надобности всё.

Заведение закрыли поздно. Тайталь ушёл раньше, он почти никогда не задерживался на уборку. Белик остался вдвоём с Дорой. Она вытирала столы и мела пол, он поправлял всё, что сдвинули с места посетители. Трудились как всегда мирно и молча, но потом Дора остановилась и отложила тряпку.

— Значит, уезжаешь? — спросила как бы невзначай.

Белик, несмотря на усталость, рад был поговорить о предстоящем путешествии и откликнулся охотно.

— Мне здорово повезло, что преподаватель Фагор позаботился обо мне. Конечно, я не прочь был бы здесь поработать и ещё подкопить денег на будущее, но и мир посмотреть хочется. Я моря никогда не видел и гор. У нас на севере только леса и болота, да и здесь — равнина.

— Это так, — согласилась Дора. — Холодно только теперь, ты бы одежды тёплой прикупил.

— Да, вот, завтра после занятий схожу.

— Можешь здесь что-то присмотреть. Отцу оставляют в залог вещи, а часто потом не выкупают. Давай глянем, вдруг тебе что пригодится.

— Давай! — обрадовался Белик, понимая, что ему, как работнику, мастер Лотан уступит со скидкой. — Спасибо, Дора, ты такая добрая, обо мне как о родном брате печёшься.

Дора глянула на него, раздулись на мгновение ноздри, словно девице воздуха не хватало. Белик забеспокоился, но она сразу отвернулась, а потом махнула рукой, приглашая к каморам.

Под хозяйскими хоромами были крепкие клети, один из замков Дора отперла своим ключом. Фонарь она поставила на порог, опасаясь, наверное, поджечь имущество, а его внутри оказалось немало. На крепких полках лежали разные вещи, а то и свёртки тканей. Белик растерялся среди такого богатства, но Дора уверенно сдернула с самого верха добротный даже на первый взгляд кафтан. Неброская на вид ткань оказалась мягкой и пушистой.

— Примерь-ка этот, должен прийтись впору.

Белик не устоял и, скинув полукафтанье, в котором работал, бережно надел протянутую Дорой почти барскую одежду. Она не только пришлась в самый раз, а словно родная обняла тело. Сразу стало тепло и уютно. Белик застегнул крупные пуговицы и отчаянно пожалел, что не может поглядеть на себя со стороны. У богатых горожан, он слышал, есть зеркала, в которых можно увидеть себя в полный рост, но представить это было трудно.

Дора мягко провела ладонью по рукаву, словно тоже наслаждаясь ощущением хорошей материи под пальцами, потом расправила кафтан на плечах, хотя он и так сидел отменно.

— Как на тебя сшито, — прошептала сдавленно, словно задыхалась.

Что с ней сегодня? Нездорова? Так на вид цветёт, румянец на щеках как маковы лепестки.

— Дорогой очень, — с сожалением вздохнул Белик.

Расставаться с хорошей одеждой не хотелось.

— Отец в полцены отдаст, да и не к спеху ему, тут разного добра полно. Вот и на голову, на ноги найдётся.