Горе невинным

Калгари изменил точку своего обзора – переключился обратно, на тот момент, когда все началось.

Он снова вернулся к Джеко.

Однако не к Джеко как молодому человеку, осужденному за преступление, которого он не совершал, но к Джеко как самостоятельному человеческому существу. Являлся ли он, если воспользоваться словами старинной кальвинистской доктрины, «сосудом, определенным к погибели»? Разве не были предоставлены ему в жизни все возможные шансы? Во всяком случае, с точки зрения доктора Макмастера, он был одним из тех, кто рожден для того, чтобы идти по дурному пути. Никакое окружение не могло бы помочь ему или спасти его. Так ли это? Лео Эрджайл говорил о нем со снисхождением, с жалостью. Как же он выразился, как же назвал его?.. «Одна из неудач природы». Лео следовал современной психологической методе. Инвалид, а не преступник. А что там говорила Эстер?.. Откровенно говоря, то, что Джеко всегда вел себя ужасно. Примитивная детская мысль… A как выразилась Кирстен Линдстрём? Она назвала Джеко порочным. Да, и подчеркивала тоном свое мнение. «Порочный парень!» Тина сказала: «Я никогда не любила его и не доверяла ему». Итак, все они, вообще говоря, придерживались единого мнения о нем. Лишь его вдова нисходила от общего к частному. Морин Клегг относилась к Джеко исключительно с собственной точки зрения. Она напрасно потратила на него часть своей жизни. Обаяние Джеко одурманило ее, и об этом она теперь сожалела. Благополучно выйдя замуж второй раз, повторяла мнения своего мужа. Она предоставила Калгари откровенный отчет о некоторых из неблаговидных делишек Джеко и методах, которыми он добывал деньги.

Деньги…

Утомленному мозгу Артура Калгари представилось, словно слово это огромными буквами заплясало на противоположной стене. Деньги! Деньги! Деньги! Прямо оперный мотив, подумал он. Деньги миссис Эрджайл! Деньги, вложенные в фонд! Деньги, вложенные в ежегодную ренту! Остаток средств завещан мужу! Деньги, полученные из банка! Деньги, оставленные в ящике стола! Эстер, бросившаяся к своей машине без денег в кошельке, всего с двумя фунтами, полученными от Кирстен Линдстрём. И деньги, обнаруженные при обыске у Джеко; деньги, которые, как он утверждал, дала ему сама мать…

Все эти факты укладывались в схему – схему, сплетенную из несущественных, но связанных с деньгами подробностей.

И конечно, неизвестный фактор в рамках этой схемы становился едва ли не очевидным.

Калгари посмотрел на часы. И подумал, что пришло время позвонить Эстер, сделать заранее согласованный звонок. Придвинув к себе аппарат, он попросил соединить его с ее номером.

Наконец ему ответил ее голос – чистый и несколько детский.

– Эстер, у тебя всё в порядке?

– O да, у меня всё в порядке.

Пару мгновений до Артура доходило значение подчеркнутого интонацией слова. Потом он отрывисто проговорил:

– Что случилось?

– Убили Филипа.

– Филипа? Филипа Дюррана? – В голосе Калгари звучало неверие.

– Да. И Тину тоже… то есть она пока еще жива. Ее отвезли в госпиталь.

– Рассказывай, – приказал он.

Эстер начала рассказывать. Артур задавал и задавал ей конкретные вопросы, пока не добыл все нужные факты. А потом проговорил невеселым тоном:

– Держись, Эстер, сейчас приеду. Я буду рядом с тобой, – он посмотрел на часы, – примерно через час. Сперва мне нужно повстречаться с суперинтендантом Хьюишем.

II

– Что именно вы хотите узнать, доктор Калгари? – спросил Хьюиш, однако прежде, чем Артур успел открыть рот, на столе суперинтенданта зазвонил телефон, и полицейский поднял трубку.

– Да. Да, слушаю. Одну секунду. – Он пододвинул к себе лист бумаги и приготовился записывать. – Да. Говорите. Да. – Он начал писать. – Что? Повторите последнее слово… Ах да, понимаю. Да, пока это совсем непонятно. Хорошо. Что еще? Хорошо. Спасибо. – Он опустил трубку и пояснил. – Звонили из госпиталя.

– От Тины? – спросил Калгари.

Суперинтендант кивнул.

– Она приходила в сознание на несколько минут.

– Она что-нибудь сказала? – спросил Артур.

– Ей-богу, не представляю, почему я должен говорить вам это, доктор Калгари.

– Я прошу вас рассказать мне новости, – проговорил тот, – исключительно потому, что предполагаю, что смогу помочь вам в разрешении этого дела.

Хьюиш задумчиво посмотрел на него.

– Должно быть, доктор, вы приняли эту историю слишком близко к сердцу.

– Вы правы. Понимаете ли, я ощущаю свою ответственность за возобновление дела. Я даже считаю себя отчасти виновным в обеих новых трагедиях. Девушка выживет?