Горе побежденным

А вот «Император» примет на себя главный удар, но опять Камимуре придется с ним хорошенько повозиться. Пояс идет по всей ватерлинии, казематы 152-миллиметровые прикрыты двойной обшивкой в дюйм толщиной, что само по себе является определенной защитой, не говоря уже об 229-миллиметровых орудиях, закрытых шестидюймовыми и трехдюймовыми плитами. Да и старые пушки для броненосных крейсеров чертовски опасны, что наглядно показал прежний Цусимский бой – именно от них были самые тяжелые повреждения, чреватые даже гибелью, как произошло с «Фудзи».

– Без поддержки броненосцев Камимуре в погоне ничего не светит, самого изобьют, разделают как бог черепаху. Двенадцать дюймов это двенадцать дюймов, даже со скверными снарядными взрывателями, и 203 миллиметра против них просто не потянут, – усмехнулся Фелькерзам, лицо которого приобрело каменное выражение.

– Самого изобьют, так что адмирал Того не может этого не понимать. Так что если не погонится, то половина русской эскадры, причем лучшая, дойдет спокойно до Владивостока. А с него потом спросят, почему такой конфуз соизволил случиться.

Фелькерзам закурил папиросу, держа ладонь на животе, что надрывно болел. Покосился в сторону шкафчика, но вставать не стал, хотя тянуло принять дозу спасительного «лекарства» в полстакана. Туманить голову алкоголем перед боем не хотелось, выпить можно будет, когда его новый флагман, пока неизвестно какой, пойдет на дно – в таком положении терять уже нечего, так что можно хорошо шарахнуть.

– Какой половинкой нашей эскадры решит заняться мой «друг» Того?! Хм, у него будет соблазн уничтожить обе, не сможет устоять перед ним. Тем паче мы его «раздраконили» основательной «зачисткой» вспомогательных крейсеров, и с утра пораньше нервишки у Хэйхатиро уже на взводе. Для того, собственно, я решил пойти напролом – если вражеский командующий запсихует, а он обычный человек из крови и плоти, то риск его ошибки, спасительной для нас, резко возрастет, да еще после бессонной ночи…

Фелькерзам прекратил бормотать себе под нос, бросив взгляд на часы. Его беспокоило то, что Небогатов до сих пор не сообщил, чем закончился поиск 5-го отряда вице-адмирала Катаоки. Ведь он знал, что самурай не выдержит и первым рванется в пролив со своими старыми «сумами», и есть прекрасная возможность использовать вторую «домашнюю заготовку»…

Глава 26

– Плохо одному, один не воин. Но если в партию сгрудились малые, сдайся враг, замри и ляг, партия рука миллионнопалая, сжатая в один громадный кулак… Что за хрень в голову лезет, видимо, устал я, вот и мысли в голову пришли мутные! Кто же такие дурные вирши сочиняет?! С похмелья что ли стихотворствует рифмоплет?!

Фелькерзам тряхнул головой – если ему сейчас так трудно, хотя он знает про то, что случилось, можно представить, что ощущал Рожественский, взваливший по своей гордыне всю ношу на собственные плечи. Однако чувства легкой эйфории это не приглушило – радиограмма о потоплении старого броненосца «Чин-Йен» и одной из «сим» подействовала прямо-таки оглушительно, словно звоном победного колокола.

– «Двери», что запрет выход, теперь нет, вспомогательные крейсера не в счет – у них после этой ночи сплошной кошмар переживаний, – усмехнулся Дмитрий Густавович, на какой-то момент боль отхлынула. – Остаются миноносцы, вот те постараются торпедировать уходящих «подранков» – целых-то среди них не будет, всех снарядами пятнать будут! Но отобьются, если отрядом на выход пойдут, и противоминную артиллерию сохранят – миноноске много не нужно, десяток снарядов – и можно заупокойную читать.

Это был один из запасных вариантов на случай поражения, который заранее просчитал Фелькерзам, памятуя об уходе «Олега», «Авроры» и «Жемчуга» на Филиппины. Вот только выводить из войны эти корабли он не собирался – еще вчера командиры трех транспортов эскадры Энквиста вскрыли заготовленные для них пакеты, как и сам Оскар Адольфович, и уже направляются в точку рандеву, где будут ждать отступившие корабли из второго и третьего отрядов. Те из них, он тут же сделал мысленную поправку, которым посчастливится убраться из пролива обратно. Ведь любой вход может стать и выходом, главное, успеть воспользоваться моментом.

А там решать на месте – если повреждения серьезные, значимые и неисправимые усилиями команды, и кораблю грозит смерть в море от шторма, то идти в Шанхай или Циндао на интернирование. Во всех иных случаях провести бункеровку углем и другими необходимыми припасами, и плыть до Курильской гряды, вместе с этими тремя транспортами. А там действовать по ситуации – или прорываться через пролив Лаперуза, а для встречи будут отправлены крейсера, или идти в Николаевск-на-Амуре, в обход северной оконечности Сахалина… Если дело будет туго, то направляться в Петропавловск-Камчатский. Там любой броненосец береговой обороны, не говоря о более внушительных кораблях, сыграет роль плавучей батареи – ведь японцы в любом случае попытаются устроить набег с высадкой десанта.