Горе побежденным

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» горел и начал ощутимо припадать на нос – защитного пояса в оконечностях на нем не имелось, и потому он мало подходил для эскадренного боя. В носовом барбете, похожем на башню, так как он был сверху прикрыт бронированным колпаком в два с половиной дюйма толщиной, заклинило площадку. Но две других установки – бортовая и кормовая – продолжали вести огонь. А вот следующие за «Наварином» броненосцы береговой обороны выглядели жалко, им сильно досталось. Оба горели, и, что самое плохое, на них имелись разрушения – небольшие корабли заметно кренились. Видимо, вражеские снаряды попали в оконечности корабля, не прикрытые броневыми плитами, и справиться с обширными затоплениями команде не удавалось.

В общем, за исключением головного и концевого броненосцев, изначально предназначенных для эскадренного боя, судьба всех трех «адмиралов» вызывала у Дмитрия Густавовича серьезное беспокойство. Их бы сейчас заменить старыми крейсерами – те имели полный броневой пояс по ватерлинии, способный выдержать попадания 203-миллиметровых и 152-миллиметровых снарядов, но «князей» было не видно, словно пропали, сгинули бесследно.

Отправленный на розыск «Изумруд» нарвался на приближающиеся японские крейсера. Ошеломленный барон Ферзен опознал в них «Читозе», «Нийтаку» и «Отову», причем головной шел под вице-адмиральским флагом – и сбежал от противника с трудом. Вражеские корабли все же были быстроходные, особенно флагман, которого не зря называли «собачкой». И будь на месте «камешка» та же «Аврора», столкновение могло закончиться для «богини» печально – попадания 203-миллиметровых снарядов ни один из русских бронепалубных крейсеров не сдюжил бы, даже хорошо защищенный «Олег», выделявшийся этим среди остальных.

– Замены не будет, некем подменять, – пробормотал Фелькерзам, теперь понимая, что отправив Миклуху добивать «Кассаги», он сам совершил ошибку, возможно непоправимую по своим последствиям. Сейчас можно было бы провести полную замену средних кораблей, дать им прийти в себя, потушить пожары и заделать пробоины.

Но не кем, нет «князей»! Хоть ты сдохни, но Миклуха пропал, хоть и успел сообщить, что добил «собачку»!

Если начать выводить «адмиралов» по одному, то судьба оставшихся двух станет печальной, причем быстро. Освободившийся от своего противника японский «асамоид» присоединится к расстрелу следующего в колонне русского корабля. Именно к безнаказанному расстрелу – броненосцы береговой обороны противостоять такому противнику не могли ни защитой, ни артиллерийским огнем. Три башни с парой 254-миллиметровых пушек показали полную неэффективность – будь дистанция поближе, попадания во врага уже бы были. Но на такой дистанции точность была аховой – ведь стволы-то расстрелянные, а заменить их нечем, отсутствовали в запасах ради экономии государственных финансов. Вот и доэкономились, и русские моряки своей кровью теперь оплачивают ошибки (или что-нибудь похуже этого) петербургских чиновников, что наплевательски относились к флоту.

Одна-единственная кормовая десятидюймовая пушка лихорадочно вела ответный огонь, но заменить шесть пушек, понятное дело, не могла. Орудия «Наварина» хоть и добивали до вражеских крейсеров, но корабль постоянно окутывался клубами дыма раз в три минуты – скорострельность у старых орудий никакая. Вся надежда оставалась на исправные «башни» «Нахимова» с парой 203-миллиметровых стволов – те били точно, да на четыре 305-миллиметровые пушки «Сисоя» – башни с него продолжали стрелять размеренно.

Так что по броненосным крейсерам постоянно стреляли только девять орудий, еще четыре через большие промежутки, а шесть хоть палили регулярно, но попаданий не добивались. А вот в ответ прилетало по два десятка 203-миллиметровых снарядов, причем в минуту их число удваивалось – видимо, японцы воспользовались непродолжительной передышкой и натаскали в башни запас снарядов как раз для такого случая.

Со средней артиллерией вообще беда – три новых 152-миллиметровых пушки «Сисоя» замолчали – каземат горел как доменная печь и пламя раздувалось в нем встречным потоком воздуха. Девять шестидюймовых пушек «Наварина» и «Нахимова» стреляли исправно и точно, но скорострельность вдвое меньше, чем у новых орудий Кане. А у броненосцев береговой обороны средний калибр вызывал только слезы – пара 120-миллиметровых пушек. И против «чертовой дюжины» русских стволов било 33 японских – и этот ливень осколков и «жидкого пламени» от взорвавшейся шимозы буквально сметал с верхней палубы пожарные команды. Оттого и разрастались на русских кораблях яркие костры – тушить огонь стало чрезвычайно трудно.