Горечь жестоких людей

Таир открыл дверь, за которой прятался грязный мрак, и непонятно было, где я окажусь, переступив порог.

– Таир, не путай свои сны с реальностью. И ещё, – я остановилась на пороге, заглядывая ему в глаза. – Если с моей головы хоть один волосок упадёт – Тритоны тебя в землю закопают.

– Поэтому у тебя так много охраны, Клара? – поинтересовался советник, не обращая внимания на угрозу. – От меня прячешься?

– А почему, в таком случае, у тебя так много охраны, друг мой? От кого прячешься ты?

– Думаешь, от тебя? – он склонил голову набок.

– Думаю!

Я подошла к мужчине впритык и заглянула в глаза. Затихла и начала рассматривать его лицо и отпечатавшееся на нём удивление. Его изумило то, что я захотела приблизиться к нему так близко.

– А ещё я думаю, что ты слишком много обо мне думаешь, – и вошла в комнату.

Мы оказались в затемнённом пространстве с прозрачным куполообразным потолком и множеством деревьев и растений. Небо было чистое, безоблачное.

Это – известная на весь город обсерватория Артуриа Едравье.

– Мило…

– Согласен, – сказал Ревокарт, закрывая входную дверь. – Мне показалось, что такой вид искусства ты тоже оценишь. Ты ведь до сих пор рисуешь, не так ли, Клара?

Я оторвалась от наблюдения за небом и окинула Ревокарта напряжённым взглядом.

– Нет, друг мой, – покачала головой, – давно не рисую. Видишь ли, та дурочка-художница умерла.

– Жаль. Мне нравилась та дурочка.

– Так сильно, что ты решил её убить?

Ревокарт скривился.

– Не стоит становиться банальной.

– В таком случае, – парировала я, – не задавай банальных вопросов.

Мы оба замолчали, задумавшись о тех самых, наивных и глупых, вопросах и ответах на них.

«Если я сейчас вытащу из подкладки платья лезвие, успею ли я им воспользоваться до того, как…»

– Что ты задумала, Клара?

Теперь его голос звучал по-другому. Исчезла вся вежливость, слащавость тона. Передо мной был мой Ревокарт, и эхо в обсерватории лишь усиливало этот эффект.

– Что я задумала? Я просто пришла на приём, чтобы потанцевать с красивым мужчиной, – пауза, – с Дакнишем Дорадо.

– Ты ничего не делаешь просто так, – возразил Таир. – Все твои действия направлены на то, чтобы…

– Чтобы что?! – спросила я сквозь зубы. – Чтобы стереть с земли одного подонка, неспособного держать свои желания в штанах!? Ну скажи мне, мой жестокий друг, оно того стоило? Разрушать жизнь девочки, которая всего лишь хотела рисовать дурацкие картины!?

Я засмеялась. Подошла к нему и погладила Ревокарта по щеке. Я ожидала, что советник оттолкнёт мою руку, но мужчина лишь сцепил зубы, следя за моими движениями.

– Приятно было со мной спать, Таир?

– Приятно, – ответил он, хватая мою руку и не позволяя её отдёрнуть от своего лица. – Опыта тебе, конечно, не хватало, но сейчас-то, наверное, ситуация исправилась?

Не переставая скалиться, он потянул мою руку вниз, к своему паху.

– Пусти! – зашипела я, освобождаясь.

Ревокарт засмеялся.

– Ты сама не знаешь, чего хочешь! Строгая-сдержанная, а плюёшься слюной, стоит тебя задеть.

В моей голове вертелась мысль: если я попробую его сейчас убить, сойдёт ли мне с рук эта попытка?

Он не заслужил скоропостижной смерти! – кричал здравый смысл. Он должен страдать!

Ну так смотри, Таир, я тоже могу ударить в ответ.

– Как думаешь, Марица Дорадо доживёт до свадьбы?

– Не смей!

– Почему ты не смеёшься, Таир? Ну же, продолжай! Неужели тебе не понравился мой вопрос?

– Клара, если с ней что-то случится, – он резко приблизился ко мне, – я с тебя шкуру спущу. – Ревокарт снова ощерился. – Думаешь, Тритоны непобедимы? Я ведь за тебя даже серьёзно не брался.

Он схватил меня за плечо – этот сильный мужчина, которого я так хотела сделать слабым, а потом съесть.

– Смотри на меня, Клара, и слушай внимательно. Если с Марицей что-то случится – неважно, залает ли на неё собака или собьёт одно из излюбленных тобой авто, – я тебе убью. Физически! Ты поняла меня?

На секунду мне действительно стало страшно, ведь я уже видела это хищное выражение на его лице и знала, чем оно грозит. Но душу мне грел список, вручённый Дакнишем. Он как будто стоял на страже, не позволяя испугаться по-настоящему. Пришло время о нём рассказать.

Я усмехнулась в лицо Таиру и сказала с придыханием:

– Мил Барно уехал из Эпир, не так ли? Когда он вернётся, откажется поддерживать твою реформу в сенате. Знаешь, почему?

Я встала на цыпочки и шепнула в ухо своему врагу:

– Потому что маленькие художницы умеют кусать.

Его лицо окаменело.

– Удивлён?

– Откуда ты узнала? – спросил Ревокарт. Он понимал, что я каким-то образом раскопала о сенаторе то, что раньше знал только он, и именно благодаря этой информации советнику так долго удавалось влиять на несговорчивого политика.

По моим венам потекло торжество.

– Не смей мне больше угрожать, Таир, – сказала я с нажимом. – Иначе я тебя… укушу. Укушу так, что даже президент от тебя отвернётся!

Затем – резко вырвалась из его рук и зашагала прочь, оставляя проклятого мужчину в полумраке обсерватории.