Горек мёд

Домини чувствовала, как теплая рука Берри сжимает ее пальцы, стараясь уменьшить тревогу. Машина шла очень медленно в этом густом тумане по крутому склону горы, то продвигаясь на несколько ярдов, то снова приостанавливаясь, когда Никое чувствовал, что колеса начинают проскальзывать на покрытом травой склоне.

Когда Домини с Полем ехали по этой дороге в последний раз, ей казалось, что машина парит рядом со звездами, как колесница Аполлона. Сейчас звезд не видно, только в тумане, начавшем немного рассеиваться, изредка появлялись силуэты деревьев.

Через некоторое время Никое сказал им через плечо, что заметил проблеск огня маяка, находящегося между Анделосом и соседним островом. Это означало, что они приближались к гавани и больнице.

У Домини быстро и гулко застучало сердце, она болезненно напряглась. Она сидела, откинувшись на плечо Берри, благодарная за его силу и молчаливую поддержку. О чем он думал, сидя так тихо и держа ее за руку? Что судьба туже натягивает связывающую их нить, сближая все теснее по мере того, как уходила жизнь человека, вставшего между ними?

- Что произошло, Берри? - Она, наконец, проглотила комок, стоявший в горле и не дававший ей говорить. - Ты был в доме тети Софулы, когда.., когда Полю стало плохо?

- Я ходил на яхте с Ванхузенами.., и с Алексис, - объяснил он. - Туман сгущался, и мы вернулись в гавань. Мы с Алексис немного выпили у Ванхузенов. Потом я проводил ее до дома, так как туман стал очень густым. Мы пришли как раз когда отъезжала машина скорой помощи с Полем. Кара и ее тетка поехали с ним. Никое был дома, чтобы рассказать нам о случившемся... Алексис и мне.

- Бедная Кара, она, наверное, очень расстроилась, - тихо проговорила Домини, знавшая, как девочка обожала Поля.

- Она уехала без слез, - ответил ей Никое, вглядываясь в туман сквозь очищенные "дворниками" участки ветрового стекла. - Она как будто сразу стала взрослой.

Без слез, подумала Домини, греки, так часто плачущие от радости, горе встречают с сухими глазами, не показывая сердечную боль. Все равно, очень хорошо, что рядом с Карой есть Никое, к которому она может обратиться за поддержкой. Их поездка сквозь туман заняла около двух часов, но вот наконец они разворачиваются на стоянке перед зданием больницы. Никое помог Домини выйти из машины. Все трое направились к входу, где швейцар в форме направил их по лестнице, ведущей на тот этаж, где находилась отдельная палата месье Стефаноса.

- Хочешь, чтобы я поднялся с тобой? - спросил Берри у Домини. Она кивнула и, уже поднимаясь по лестнице, заметила, что у нее на ногах греческие домашние шлепанцы без каблуков. Они были разукрашены яркой вышивкой и выглядели нелепо на солидных каменных ступенях.

Коридор освещался очень слабо. Комната Поля находилась почти в середине, и когда они подходили, из дверей вышла медсестра, держа небольшой поднос с инструментами, накрытыми белой тканью. Никое подошел к ней и спросил, можно ли жене пациента увидеть его. Сестра повернулась к Домини и что-то сказала по-гречески. Никосу пришлось объяснить ей, что мадам Стефанос - англичанка. Потом он перевел Домини, что сказала сестра: сейчас у Поля врачи и им придется подождать вместе с остальными родственниками в комнате для ожидания. Сестра показала им куда пройти, комната находилась чуть дальше по коридору.

Там они нашли Кару и ее тетю. Кара вскочила на ноги и подбежала к Домини. Ее огромные глаза на побледневшем личике напоминали об испуганной серне, темные, полные боли и недоумения.

- Ох, Домини, - беспомощно проговорила она. - Что мы будем делать без Поля?

Домини обняла девочку. Она ничего не могла ответить ни Каре, ни самой себе.

***

Они ждали, почти не разговаривая, а часы, висящие на стене, упорно тикали, и туман за окнами постепенно рассеивался и открывал полуночное небо. Вошла молодая нянечка с горячим кофе на подносе, и Домини, обеими руками обхватив чашку, старалась согреться, когда вдруг открылась дверь и вошла медсестра, которую они встретили у палаты Поля. Она поманила за собой Домини, но когда вскочила и Кара, сестра сочувственно сказала, что пока видеть месье Стефаноса разрешили только его жене.

Кара, изо всех сил держащая себя в руках, забрала из рук Домини недопитую чашку с кофе и чуть охрипшим голосом сказала:

- Иди к нему, kyria. Это твое право.

Домини последовала за медсестрой к палате Поля и, войдя, не сразу заметила мужчину в белом медицинском халате, тихо стоящего в тени у окна. Домини медленно подошла к белой кровати, где неподвижно лежал Поль. Глаза его были закрыты, черные волосы, повлажневшие от перенесенной боли, завились на лбу колечками. Невыносимая боль оставила след на его лице, сделав его изможденным и осунувшимся. Очень осторожно коснулась Домини его щеки. Он не пошевелился. Не почувствовал прикосновения, он уже ее не воспринимал.