Горец. Чужие. Чернокнижник

Они громко рассмеялись и быстро зашагали навстречу друг другу. Обменявшись крепким рукопожатием, они обнялись.

— Как поживаешь, брат? — сердечно сказал Горец.

Кастегир кивнул головой.

— Всё нормально.

Они встали у перил мостика, пропуская велосипедистов, которые шумно неслись мимо. Кастегир снял отвинчивающуюся крышку с фляги и протянул её Горцу.

— Сделай пару глотков, — сказал он с улыбкой. — У тебя глаза шире раскроются. На мир будешь смотреть по-иному.

Горец взял флягу и понюхал её содержимое.

— Что это? — с недоверием спросил он.

Кастегир рассмеялся.

— Бум-бум, — ответил он. — Такой сильный мужик, как ты, не должен бояться нескольких глотков бум-бума. Или, может быть, ты думаешь, что я хочу тебя отравить?

Горец широко улыбнулся.

— Я еще не сошел с ума.

Он отпил немного из фляги и мотнул головой. Крепкий напиток обжег ему горло. Кастегир взглянул на прозрачную воду под мостом и произнес:

— Встреча состоится здесь, в Нью-Йорке.

Он возбужденно постучал кулаком по перилам. Горец отхлебнул еще немного из фляги и протянул её Кастегиру.

— А я уж боялся, что время схватит нас за фалды пиджака, — сказал негр, отпивая из горлышка.

Горец задумчиво улыбнулся.

— А ты не хочешь медленно стареть? — спросил он.

Кастегир помотал головой

— Нет.

Они немного помолчали, затем Кастегир перевел разговор на более приятную тему.

— Я думаю, нам стоит куда-нибудь пойти. Посидим, вспомним прошлое, — ты когда в последний раз веселился?

Горец на мгновение задумался.

— Да, наверное, лет двести назад. В Лондоне, в 1783 году. Точно.

Кастегир положил руку на плечо Горца.

— А, ты имеешь в виду эту свою знаменитую дуэль с каким-то там графом? По-моему, он был членом палаты общин.

— Ну да, — подтвердил Горец.

— По-моему, ты был тогда мертвецки пьян, — засмеялся Кастегир.

Горец расхохотался.

— Я тогда на славу повеселился!

— А как его звали, ты не помнишь?

— Кажется, Бассет… Да, граф Роджер Бассет! У него еще был слуга, педик по фамилии Хочкинс…

Соперники встретились на опушке леса во владениях графа Бассета. Когда граф со своим слугой прибыл в карете на место дуэли, его противник и секунданты уже были на месте.

Бассет выбрал шпагу и стал размахивать ею в воздухе, проверяя гибкость оружия. Горец — тогда его звали Рупертом Уоллингфордом — стоял спиной к своему сановному сопернику. Он был одет в зеленые панталоны и белую рубашку с пышным бантом на шее. Его парик съехал на лоб. Взмахнув пару раз шпагой, он едва не завалился на траву.

— Да он на ногах не стоит, сэр, — недоуменно пробормотал Хочкинс, молодой человек с румяным лицом и типично гомосексуальными ужимками.

Бассет проверил шпагу и громко возвестил:

— Я готов!

Горец пробормотал:

— Я тоже.

Повернувшись спиной к Бассету, он начал размахивать шпагой, сражаясь с невидимым противником. Бассет недоуменно воззрился на Горца. Хочкинс подбежал к Горцу и заговорил ему на ухо:

— Мистер Бассет ждет вас, сэр.

Горец резко повернулся назад, едва не зацепив шпагой преданного слугу графа. Тот едва успел отскочить, взвизгнув, как женщина. Горец заплетающимся языком произнес:

— Скажите ему, что я готов.

Он не рассчитал сил и упал на спину. Бассет, сухощавый мужчина лет сорока с чопорно поджатыми губами, оторопело смотрел, как Горец медленно поднялся и пробормотал:

— Господи, я почему-то ослеп…

Парик съехал так глубоко на глаза, что понадобилось еще несколько секунд, чтобы соперник графа приготовился к схватке. Он поправил парик и, дурашливо улыбаясь, выставил вперед шпагу.

Бассет первым движением прошил грудь противника. Горец захрипел и упал на колени. Удовлетворенный граф протянул шпагу немедленно подскочившему к нему Хочкинсу и направился к карете, посчитав дело сделанным.

— Прекрасный удар, сэр, — забормотал слуга, целуя руку господина.

Горделиво подняв голову, Бассет сделал несколько шагов, как вдруг услышал сзади голос противника.

— Бассет! Куда ты?

Не веря своим ушам, граф обернулся. Отряхиваясь от травы, его соперник, мгновение назад пронзенный насквозь, поднялся и снова выставил вперед шпагу. Его белоснежная рубашка была испачкана кровью, но он еще стоял на ногах и, помахивая шпагой, подзывал Бассета.

— Опять мой парик… — пробормотал он и поправил съехавший набок парик.

Бассет изумленно посмотрел на слугу. Тот пожал плечами и испуганно затараторил:

— Сэр, может быть, вам не удалось поразить его в самое сердце?

Бассет схватил шпагу и бросился на противника. Он выбил шпагу из рук Горца и снова пронзил его грудь. Тот упал, негромко вскрикнув.

— Прекрасно, сэр! — Хочкинс снова бросился целовать руки графа.

— Спасибо, — важно ответил он.

На этот раз они даже не успели направиться к карете, как сзади раздалось пьяное бормотание:

— А где моя шпага?

Обернувшись, Бассет увидел, как его соперник на четвереньках подполз к валявшейся неподалеку шпаге. Шатаясь, Горец встал и стал поправлять испачканную в крови рубашку.

Разъяренный граф снова бросился со шпагой на соперника и нанес новый удар. Горец снова упал и… снова поднялся. Бассет наносил удары еще и еще, но всякий раз его противник поднимался с земли.