Горец. Чужие. Чернокнижник

Когда граф в очередной раз намеревался проткнуть Горца, тот остановил его жестом руки.

— Остановитесь, сэр, — изобразив на лице издевательскую улыбку, произнес Горец. — Остановитесь. Не тратьте напрасно силы. Я приношу свои извинения за то, что назвал вашу жену старой уродливой жабой.

Он расхохотался и помахал рукой графу.

— Желаю вам всего наилучшего, сэр!

Горец повернулся и, шатаясь, побрел к своей карете. Ошеломленный Бассет проводил его взглядом, затем в сердцах отшвырнул шпагу. Хочкинс засуетился и побежал к карете. Он вытащил оттуда два дуэльных пистолета и бросился к Бассету.

— Застрелите его, сэр! Застрелите! — визжал он.

Бассет вырвал из рук слуги пистолет и медленно направил его на Хочкинса.

— Нет, сэр! Нет!

Слуга бросился бежать, прикрывая руками задницу.

— Хочкинс… — угрожающе произнес граф.

— Не надо, сэр! — подпрыгивал тот.

Бассет прицелился и выстрелил. Хочкинс, схватившись за иссеченное дробью мягкое место, упал в траву…

Эту дуэль вспоминали в Лондоне еще долгие годы. Правда, один из её участников, Руперт Уоллингфорд, сразу же после случившегося покинул Лондон и перебрался в Париж…

Портье гостиницы «Рай» сидел за стойкой, пытаясь среди невообразимого шума, царившего вокруг, расслышать, что говорит комментатор по телевидению.

— О чем думает Нью-Йорк сейчас, после этих страшных преступлений? — выспренно говорил комментатор. — Полиция пока что умалчивает о ходе расследования. Лейтенант Маршалл…

Бесцельно шатавшиеся по коридору пьяные постояльцы заглушили голос телеведущего. Портье раздраженно вскочил и заорал:

— Убирайтесь всё отсюда!

Не совсем трезвая публика стала разбредаться по этажам. Караган с деревянным футляром в руках вышел из своей комнаты и стал спускаться вниз. С брезгливым отвращением он смотрел на прислонившихся к стенкам коридоров пьяниц и наркоманов.

Караган прошел мимо стойки, за которой сидел портье, направляясь к выходу. Заметив его, портье крикнул:

— Эй, парень! Тебе, что — не понравилась Конфетка? Она сказала, что ты не дал ей ни доллара! Так у нас не принято!

Караган застыл на месте, затем медленно повернулся и подошел к стойке. Портье испуганно вскочил. Караган схватил его за горло и в упор посмотрел на него. Только сейчас портье рассмотрел у него на шеё ужасных размеров шрам.

— Не смей больше разговаривать со мной! — угрожающе прохрипел Караган. — Ты понял меня?

Портье отчаянно замотал головой. Караган приподнял его над землей и улыбнулся.

— Хорошо!

Он швырнул портье в стену. Тот пролетел несколько метров и грохнулся спиной о деревянный шкаф. Караган, тяжело ступая ногами в тяжелых армейских ботинках, вышел из гостиницы.

Проводив его взглядом, портье потер горло и зло сказал:

— Чтоб тебе кто-нибудь голову отрубил, урод несчастный!

Сидевший на своем обычном месте рядом со стойкой вечно пьяный седой негр хрипло засмеялся. Портье кинулся к стайке и заорал:

— А ты заткнись!

Джеймс Моран сложил оружие в багажник и захлопнул дверцу. Теперь его красный спортивный «понтиак» был готов к выезду. Один автомат «Узи» Моран положил рядом с собой.

Моран когда-то служил в морской пехоте. Это было двадцать лет назад. После нескольких месяцев обучения его послали во Вьетнам. Моран был исправным солдатом. Отслужив свое, он вернулся в Штаты с одним желанием — бороться с подрывными элементами и всеми, кто портит образ Америки как великой державы. Правда, Моран понимал свой долг весьма своеобразно. Он считал себя по-прежнему морским пехотинцем, который ведет войну в одиночку. По вечерам Моран садился в машину, загрузив её гранатами, пистолетами и автоматами, и ехал по улицам ночного Нью-Йорка, чтобы выискивать и уничтожать врагов. Однако, до сих пор вьетнамскому ветерану так и не пришлось встретить настоящего врага. Попадались, в основном, проститутки, пьяницы и бродяги. Тем не менее, Моран не терял надежды когда-нибудь ввязаться в серьезное дело.

Как обычно в такое время, Моран выехал на вечерние улицы. На нем была защитного цвета майка с изображением Кремля и несущейся в него ракеты, с надписью «Эй, Москва! Мы идем!». Моран медленно ехал по кишащим разной швалью переулкам, лениво переругиваясь с проститутками, которые то и дело предлагали ему свои услуги.

Он свернул в полутемный проезд и немного прибавил газу, намереваясь побыстреё выехать оттуда. Однако, проехав мимо освещенного тусклым фонарем двора, усеянного пустыми бочками, обломками досок и прочим мусором, Моран резко нажал на педаль тормоза.

— Что за черт! — воскликнул Моран.

Он решил, что ему померещилось, и подал машину назад. Так и есть! Во дворе двое мужчин сражались на мечах. Один из них был высоким негром в длинном, до пят, халате, другой — двухметровый широкоплечий верзила в кожаной куртке и кожаных джинсах. Негр держал в руках кривой меч, напоминавший по форме ятаган. Его соперник дрался длинным тяжелым мечом с узким лезвием. В вечерней тишине звон мечей разносился далеко вокруг.

Моран схватил лежавший рядом с ним на сиденье автомат и выскочил из машины. Укрываясь за углом, он выглянул во двор и расширившимися от возбуждения глазами смотрел на сражающихся.