Горец. Чужие. Чернокнижник

«Ничего себе история. Мистика какая-то. Горец — это сам Мак-Левуд, бессмертный и всемогущий. Если незнакомец не псих и не врет — он-то, честно говоря, псих, но, похоже, говорит правду — и многое становится ясным». Блейк стремительно шагал по длинному тоннелю. Телохранители едва поспевали за главой Корпорации, то и дело поправляя съезжающие с плеча автоматы. Корпорация полчаса назад объявила себя на военном положении, а её руководитель неожиданно пожелал лично осмотреть камеру, в которой под арестом более суток содержался Алан Нейман.

— Вольно, — бросил вытянувшемуся у дверей охраннику Блейк, отметив про себя, что тот еще не успел получить автомат. «Корпорацию погубят медлительность и неповоротливость. Никто, видимо, не понимает, какая угроза нависла». Решив после заварухи лично заняться дисциплиной в отрядах внутренней охраны, Блейк не стал задерживаться. Широко распахнув дверь, глава Корпорации из ярко освещенного коридора ворвался в темноту камеры. Глаза не сразу привыкли к полутьме, и Блейк остановился, отчаянно заморгал, пытаясь разглядеть узника.

Сзади застыли, с трудом переводя дыхание, взмыленные телохранители.

Наконец Ричард Блейк стал различать прояснившиеся очертания небольшой и довольно уютной комнатушки, которая стала временной камерой заключения для Алана. Старый физик мог еще пригодиться, и поэтому его не бросили сразу в мрачный сырой Макс. Узник, видимо, спал на уютном мягком диване, и неожиданное вторжение разбудило его. Недоуменно вглядываясь в пришедших, Алан подался чуть вперед, отгоняя остатки сна.

— Ты, пожалуйста, не беспокойся, Алан, — Блейк успокаивающе взмахнул руками, — сиди, сиди. Я хотел позвать тебя в свой кабинет…

Старый физик сделал попытку встать, но ослабевшие ноги не удержали тело, и Алан снова откинулся на подушки.

— Да, да, конечно… — поспешил он скрыть следы своей слабости и сел, ногами стараясь нащупать свои мягкие тапочки.

Блейк поспешил сесть за стол, чтобы не вынуждать старого ученого делать вторую попытку подняться. Сел, но, чтобы подчеркнуть разницу в их положении, закинул ноги на стол.

— Я помню, ты ведь беседовал с Мак-Левудом тогда, в тот день, — Блейк стремился ошеломить собеседника, заставить его говорить правду. — Ну что, старик?

Алан явно не ожидал, что разговор пойдет о Мак-Левуде.

— Что ты имеешь в виду?

Увидев, что даже седоватые усы старого физика выразили удивление, Блейк подумал: «Неужели прав незнакомец и я напрасно теряю время? Похоже, Алан Нейман ничего не знает о бессмертии Мак-Левуда. Наверное, он до сих пор верит в легенду о Горце».

Решив играть в открытую, Блейк впился взглядом в лицо старого физика, пытаясь уловить хоть проблески смятения:

— В нашей Корпорации достаточно энергии, чтобы расправиться со всем миром, или наоборот, если нас лишат этой энергии… Так вот, нам нужен этот Горец, этот Мак-Левуд. Я знаю, что вы разрабатывали проект Экрана вместе с ним. И вчера вы интересовались Экраном.

— Но я просто думал о том времени, когда Экран не понадобится.

Похоже было, что Алан действительно не лгал. Инициатором вчерашней встречи был Горец, и Блейк пошел по ложному пути. «Почему я решил, что Алан вызвал Мак-Левуда, пытаясь использовать его неземную силу? Нет, определенно старый физик ничего не знает», — с досады на себя глава Корпорации вскочил, с размаху хлопнул по столу кулаком:

— Ах вот как! Ах вот о чем ты думаешь!

Злость, закипевшая в душе, вырвалась нервным криком, разрядилась на беспомощном старике. Обычно такие вспышки гнева помогали Блейку быстреё взять себя в руки, и он не стеснялся срывать свой гнев на сотрудниках Корпорации. В конце концов Алан лишь мелкая рыбешка, наживка. Как сказал этот незнакомец: «Посади наживку на крючок, и акула сама приплывет к тебе в сети».

— Теперь, впрочем, это не имеет значения, не так ли?

Успокойся, Алан, потому что это же бизнес, обычный бизнес. И это навсегда! Я вижу, ты начал становиться предателем. Ты, конечно, знаешь, как мы поступаем с изменниками.

Блейк коротко приказал телохранителям, кивнув на Алана:

— В Макс!

* * *

Мак-Левуд вернулся домой в четыре. Еще в прихожей позвал Луизу, но ответа не услышал. Неторопливо разделся, заглянул в кабинет. Луиза крепко спала на диване. Она и во сне была милая и привлекательная. Конор присел у её ног, погладил рукой пышные светлые волосы. Горец вспомнил, как ночью, когда она склонялась над его лицом, он оказывался в великолепном пахнущем свежестью шатре, образованном её роскошными локонами.