Горгона с пихтовой веткой

– Ну, Семен Исаакович, вы еще спросите, как спят по ночам наркодилеры! – невесело пошутила Тина. – На их совести куда больше загубленных жизней, и ведь ничего – живут, едят, веселятся, детей отправляют учиться в престижные учебные заведения – и все на деньги тех несчастных, которых и в живых-то уже нет. Так что ничем они от сектантов не отличаются. Всем нужны чужие деньги и чужие души, и каждый изобретает для этого свой метод.

– Нет, так не должно быть, – пробормотал нарколог, не открывая глаз.

– Конечно. Но так есть. И надо бороться. Вот мы с вами и боремся, верно? Как умеем – вы лечите, я нахожу и вытаскиваю. Кто на что учился… – Тине очень хотелось подбодрить его как-то, очень уж расстроенным выглядел их сосед, но тут из палаты вышел молодой врач, на ходу протирая руки остро пахнущей салфеткой:

– Ну, все в порядке вроде, капельницу я подключил. Будете смотреть, Семен Исаакович?

– Буду, Сашенька, непременно буду. Как она дышит? – Глейдер на глазах превратился из расстроенного пожилого мужчины в решительно настроенного и сосредоточенного врача, обеспокоенного только проблемами пациента и ничем более.

– Дышит хорошо, приступ снял. Но не могу понять, что это было. Вроде как на простую ломку непохоже, но тогда что? У нее каких-то заболеваний нет? – обратился врач по имени Саша к Тине, и та растерялась:

– А я… не знаю. Вроде не было в детстве. Но могу точно у сестры узнать.

– Вот было бы неплохо, Тиночка, – мягко сказал Глейдер. – А теперь Саша проводит вас к выходу, поезжайте с Вовой домой, отдохните, выспитесь.

– А вы?

– А я тут останусь, мне завтра все равно сюда с утра, так что сокращу время на дорогу, – улыбнулся Глейдер.

– Может, Зое Павловне что-то передать?

– Не нужно, дружочек, я ей сам позвоню попозже, как чай с Сашей пить сядем, – Глейдер пожал Тинину руку и пошел в палату, а Александр, возвышавшийся над Тиной примерно на три головы, чуть нагнулся и предложил:

– Вы бы под руку меня взяли, что-то вид у вас болезненный.

– Нет, все в порядке… я устала просто и перенервничала, – пробормотала Тина, но под руку врача все-таки взяла, чувствуя, что голова как-то неприятно кружится.

Все по тем же гулким коридорам-лабиринтам и жутким лестницам Александр вывел ее к воротам и попрощался. Тина вышла на улицу и еще раз обернулась, глядя на высившееся за забором старое здание. Где-то там, за одним из зарешеченных окошек, сейчас лежала Дарина. Это успокаивало и тревожило одновременно. С одной стороны, Тина чувствовала облегчение от того, что нашла-таки сестру подруги, выполнила то, чего не сделала сразу, но с другой… Теперь именно от состояния Дарины во многом зависел исход ее нынешнего дела по поиску Оксаны Евсеевой.

– Нет, стоп, – вдруг словно очнулась Тина. – А что бы я делала, не окажись у меня именно сейчас на пути Дарина? Что бы я предпринимала, не будь ее? Как бы искала Оксану? Ну вот и надо строить план без оглядки на то, что может сказать Дарина, только и всего. Всегда любой поиск идет с нуля и без расчета на помощь свыше – просто берешь и делаешь. Ну и этот случай ничем не лучше и не хуже, не сложнее. Я хотя бы понимаю, в какую сторону искать – а это уже фора очков в пятьдесят.

Она совершенно успокоилась и пошла к парковке, где наверняка изнывал от усталости муж.

Анна прилетела через день, Тина ездила встречать ее в аэропорт сама, отправив Вовчика заниматься «текучкой» – они пытались раздобыть контакты типографии «Алтын», по которым можно хоть как-то связаться с этой загадочной конторой. Да и телефон Оксаны Евсеевой тоже можно было забирать у Антона Гуреева – тот звонил уже трижды, но они то были в Питере, то возились с Дариной.

– Так что ты, дорогой, сегодня поработай, а я с подружкой поболтаю, – посмеялась Тина, глядя в недовольное лицо Добрыни, который тоже с удовольствием бы сегодня никуда не поехал – погода резко изменилась, лил дождь, и от позавчерашней жары не осталось даже воспоминаний: люди кутались в плащи и куртки и не высовывали носа из-под зонтов.

– Хорошо быть маленькой, но главной, да? – вздохнул Добрыня, натягивая кожанку.

– Ты даже не представляешь насколько! – заверила Тина, вставая на цыпочки и чмокая мужа в щеку. – Обещаю к твоему возвращению накрытый стол и какой-нибудь тортик.

– О, не искушай, греховодница! – пробасил Добрыня на манер заправского старообрядца и быстро вышел из квартиры.

Тина же бросила взгляд на часы и поняла, что ей бы тоже неплохо поторопиться, чтобы не опоздать в аэропорт и не заставлять Анну ждать и нервничать – наверняка ей этого хватило за последние пару дней.

Подруга выглядела уставшей, но старалась это скрыть – улыбалась, с интересом задавала вопросы, что-то рассказывала. Однако Тина видела, что за всем этим Анна пытается спрятать какую-то боль.

– Анька, – произнесла она, уже сидя в машине и выезжая с парковки. – Скажи честно – у тебя все дома в порядке?

– Терпеть не могу твои полицейские повадки, Тинка, – вздохнула та, расстегивая плащ и сдергивая с шеи шелковый шарф. – От тебя никогда ничего было не спрятать, даже в детстве.

– Ну так не прячь, раз уж я все равно почти нашла.