Горгона с пихтовой веткой

Больше всего времени Яна проводила на озере: лежала в траве, уставившись в небо, словно пыталась рассмотреть там что-то такое, от чего можно будет оттолкнуться и шагнуть в новую жизнь. Деньги закончатся рано или поздно, те, что лежат на счетах «Согласия», трогать опасно, да и арестовать эти счета могут в любой момент. Нужно придумать что-то такое, что позволило бы зарабатывать деньги легально, дабы не привлекать внимания властей, но и что-то, позволившее бы зарабатывать гораздо больше, скрывая эти доходы.

Переименовать «Согласие», оставив структуру секты в прежнем виде, Яна не могла, справедливо опасаясь, что люди, разрушившие ее Город Радости, не остановятся и будут ее искать. А нового ничего в голову не приходило.

Дни шли, а Яна продолжала жить как в тумане, машинально выполняя необходимые вещи и не обращая внимания на настороженные взгляды Клавдии Васильевны, которой состояние Прозревшей, видимо, не особенно нравилось.

«Я так растеряю всю власть над этими троими, – вяло думала Яна, выходя за ворота и привычно направляясь на озеро. – Ладно мужики, но Клавдия… она не так проста, как выглядит, и не так добродушна, как кажется, я-то знаю».

Нужно было срочно что-то придумать, а в голове по-прежнему было пусто и гулко, как в большом котле. В прошлый раз у нее был Игорь – и именно для него она и придумала всю эту схему с сектой, примкнувшими, «Согласием» и откровениями Прозревшей.

Яна использовала свой дар управлять толпой и мощные гипнотические способности, чтобы дать возможность любовнику зарабатывать большие деньги. Теперь, когда Игорь мертв и даже не похоронен как следует, она потеряла смысл жизни. Самой ей ничего нужно сейчас не было, но существовали еще Клавдия, Игнатьич и Ваня, которым нужно платить, которых нужно кормить…

Так в ее голове родилась шаманка Аюна, которая могла разговаривать с мертвыми. Душа к такому виду деятельности не лежала совершенно, Яна откровенно мучилась, входя в образ, но это приносило кое-какие деньги. Она инстинктивно не проводила сеансов в Гнилой Топи, предпочитая выезжать в города, словно оберегала свое пристанище и готовила его для какой-то иной миссии, какого-то иного дела. Яна чувствовала, что непременно найдет выход, перестанет рядиться в шаманку, а займется тем, что у нее по-настоящему получалось – будет подчинять себе толпу, создаст покорный себе народ, для которого станет настоящим божеством, которому поклоняются и к ногам которого несут все, что есть, в том числе и жизни.

Власть опьяняла – это чувство она помнила до сих пор и хотела вернуть это ощущение. Сейчас даже деньги не казались ей такими уж первостепенными, как власть, власть, дающая столько возможностей, в том числе и финансовых.

«Как говаривал Рон Хаббард – хочешь денег, создай религию, – думала Яна, лежа в траве у пруда и по привычке глядя в небо. – Денег хочу, но религия совсем не то, с чем я готова заигрывать. Бога лучше не трогать, обходить стороной. В прошлый раз у меня и без божественных сил все отлично вышло. Экология – штука беспроигрышная, главное правильно все преподнести. Любому человеку, даже самому образованному, можно внушить всякую чушь, если делать это грамотно и убежденно. Ну и мои способности все еще при мне. Но нужна идея, стержень, на который потом можно нанизывать любую идеологию, даже самую бредовую. Люди охотнее верят в странные идеи, к которым подмешана какая-то реалистичная ерунда вроде природы, окружающей среды и чего-то такого. А с богом я разбираться не хочу, разные у нас дороги».

Пихта росла на самом краю поляны, и Яна даже не поняла, почему раньше никогда не обращала на нее внимания. Она была высокой, раскидистой, с мягкими лапами, от ее ствола исходил дурманящий запах смолы.

Яна взялась рукой за одну из веток, сжала пальцы и почувствовала, как откуда-то изнутри поднимается к сердцу тепло.

«Ну вот же! Вот же оно, знамение! – подумала Яна, поглаживая пихтовую лапу. – Вот и символ, и стержень, и идея, и даже деньги легальные! Пихта – это же и масло, и разные эликсиры – Клавдия-то Васильевна отменная травница, она мигом нужный состав изобретет. Договориться с каким-нибудь кустарным производством флаконов – в интернете найти, это не проблема, только в город выехать. Этикетки заказать в типографии – тоже плевое дело. Зарегистрировать товарный знак – а что, пусть тоже будет, используем для этого Ваню, у него документы чистые. Теперь осталось только придумать, как будут звать меня, потому что Аюна совсем не годится, нужно русское что-то, национальное…».

Яна долго теребила пихтовую ветку, подносила к лицу пальцы, впитавшие яркий хвойный аромат, и вдруг вспомнила, что бабушку по линии отца звали Евдокией. Это имя показалось ей вполне подходящим, русским, но к нему нужно было еще что-то. Раньше она была Прозревшей – это слово как бы объясняло ее предназначение, ее статус в «Согласии». Теперь нужно было что-то подобное, но в связке с именем.