Гори жить (СИ)

Он выбрал строчку на дисплее пульта и коснулся символа воспроизведения. Слова девяносто четвертого псалма, выпеваемые старательным хором, зазвучали с места, где господь гневался на непокорных чад своих и клялся никогда не впустить их в покои свои. Однако Майк латыни не понимал, а доктор лишь улыбнулся древним угрозам.

* * *

Прилетев из Японии, Майк с головой окунулся в работу. Беллкины инициативы давали отчетливый результат. Атмосфера в офисе стала подчеркнуто деловой: никто не слонялся по выдуманным надобностям, не обнимался и не шушукался. Все целенаправленно трудились! Да и как иначе, когда каждое рабочее место обозревается камерой видеонаблюдения, а программа слежения настроена реагировать на аномальное поведение труженика.

То есть если работник пялится в монитор, кликает мышкой, тыркает пальцами по клавишам и одновременно говорит по телефону — все нормально, решает программа, человек при деле. А вот если откидывается на спинку стула, потягивается, бездумно озирает пространство или вообще снимается с места и убывает за пределы поля зрения, включается счетчик времени.

Норматив, установленный Беллой, гласил: на непроизводительное времяпрепровождение отпускается не более 6 % рабочего дня. Если ты остался после рабочего дня или вышел в выходной — норматив не меняется. Потому как явился в офис — работай, создавай прибавочную стоимость! А гулять — в холле полдюжины лифтов: спустился и расслабляйся, сколько влезет. Сесть на твое место желающие найдутся…

Новшество оказалось полезным. Комфорта оно не прибавило, но дисциплинировало хорошо, отметил Майк. Те, кто раньше любил неформально пообщаться вживую, теперь прекратили шататься по офису, обниматься и флиртовать. Общение перешло было на виртуальный уровень, однако системное администрирование быстро выявляло и ненавязчиво, без шума и репрессий, пресекало неслужебные переговоры.

Люди, конечно, выискивали все новые и новые возможности обойти Беллкины запреты — но и контроль не дремал. Нет, карающий меч не обнажался и головы с плеч не летели — но всевидящее око Большого Брата — точнее, Старшей Сестры — вежд не смыкало. Осознание собственной поднадзорности действовало на всех.

«Дополнительный стрессовый фактор для персонала? — подумал Майк. — Да!» Но результативность не падала, количество пропусков по болезни не росло, бунтовщические настроения не культивировались. К тому же программы стимуляции поощрения работников, настойчиво внедряемые Беллой, давали людям возможность зарабатывать больше прежнего. Ненамного больше — но все же больше!

На всякий случай Майк пристально осмотрел свой кабинет. Чем черт не шутит? Камер или микрофонов он не обнаружил — да, собственно, и не ожидал обнаружить. Однако возможность такую — допускал.

Легкая тень недоверия жила в его рассудке, но он старательно и последовательно уничтожал все негативное в собственном отношении к Белле. Ведь если жить с человеком одним домом, одной семьей — а он собирался жить с Беллой, именно жить, а не встречаться и не сожительствовать, — нужно верить! Верить и ценить все хорошее, что есть в этой женщине; а странности её… У кого их нет? Странностей можно не замечать.

К нему в квартиру Белла пришла менее чем через неделю после его прилета. Сказала, что собиралась с духом и набиралась решимости. Потому что теперь в их отношениях все будет по-другому!

В тот раз она впервые осталась у него до утра. Она действительно изменилась. Она словно прочувствовала его настроение, угадала — или прочла? — мысли и вела себя так, как хотелось ему — но не так, как прежде. Куда только подевалась ее всегдашняя холодность и отчужденность? Откуда взялась домовитость и хозяйственность? Даже секс с нею стал как-то добрее и мягче, отметил Майк, понимая, что всё это ему нравится.

Бабочкой порхала она по квартире и щебетала как певчая птичка. У нее, оказалось, припасены и соблазнительные шелковые пеньюары, и милые пижамки с наивными котиками и игривыми мишками по байковому полю, и смешные тапочки с меховой оторочкой. Все это женское богатство как-то незаметно и быстро — чемоданов и баулов с вещами Беллка точно не притаскивала — перекочевало в дом к Майку.

В его спальне, дотоле аскетичной, холодно-серой, откуда ни возьмись появилось трюмо со светящейся рамкой вокруг зеркала. Вокруг нового предмета мебели заклубились нежные ароматы женской косметики, сладостные до приторности. Шторы на окнах, легкие, невесомо-прозрачные, как-то сами собой потеплели колером, украсились естественными складками и искусственными драпировками. «Ладно, хоть не цветочками!» — подумал Майк и смирился.

Вдруг выяснилось, что вне офиса Белла обожает поминутно пить то кофе, то какао, заваривать три сорта чая и расставлять объемистые кружки с напитками — а так же стаканы с водой, лимоном и мятой — по всему дому, даже в ванной. А потом прихлебывать то оттуда, то оттуда, не забывая наполнять новые емкости новыми питьевыми составами — и выставлять их рядом с припасенным ранее питьем.

«Милые глупости», — думал Майк.