Гори жить (СИ)

— Право подписи банковских документов мне не нужно. Финансы — это твое и только твое! Мне же дай, пожалуйста, возможность выполнять мою работу наиболее эффективным образом. Нам обоим — и всем твоим работникам — во благо. Я делаю деньги, мне это нравится, а уж ты трать их, как нравится тебе. Мне достаточно моей зарплаты и — тут она подняла руку и покачала ладонью так, чтобы бриллиантовое кольцо заиграло и засверкало — твоей эпизодической щедрости.

«Она права, — подумал Майк. — Деньги остаются в моем ведении, а ее управленческие таланты требуют как узаконивания, так и развития».

В тот же день Кристина внесла изменение в штатное расписание, генеральный директор компании заказал билеты до Горно-Алтайска, а его новый заместитель, Белла, как работала, так и продолжила работать.

* * *

Майк знал, что алтайская школа альпинизма — это плотно, насыщенно и вообще круто, но не подозревал, что программа обучения может быть такой всеохватной. Им читали лекции, перемежая их с натурными проработками или совмещая рассказы преподавателей с практическими занятиями.

Он постигал сущность акклиматизации и принципы тренировки альпинистов. Он учился организации восхождения и приемам пользования веревками. Ему преподавали технику движения по склонам и обучали выживать в сложных условиях.

Оказалось, что взбираться в кошках по леднику проще, чем преодолевать мокрый травянистый косогор в ботинках с крупным протектором. Страховка верхняя, страховка нижняя, перестежка, связка; экономия сил при подъеме и обеспечение безопасности при спуске; типы и разновидности снаряжения, прочность металлов и полимеров при статических и динамических нагрузках в условиях горного ненастья — тонкостям и сложностям не было конца!

Днем курсанты висли на тренажерах и по сто раз — чтобы выработать автоматизм, только и спасающий в стрессовых условиях — вязали и перевязывали ключевые узлы на веревках. Вечерами откисали в горячем душе, латали ссадины пластырями и обсуждали усвоенное за день. Равнодушных здесь не встречалось: альпинизм влек всех курсантов — однако разница в способностях заставляла некоторых по нескольку раз проходить вновь изученный материал.

Курс обучения Майк прошел почти безбедно и лишь однажды поранил ногу о кошки. Уперев согнутую в колене ногу в склон, он перенес на нее вес тела и, подтягиваясь на руках, стал выпрямляться. Тут-то левая нога и зацепилась за металлические зубья, подобные раздвоенному змеиному жалу! В горячке он не почувствовал боли, только ощутил помеху и поднажал, выпрямляясь под треск рвущейся штанины.

Порвалась не только мембранная ткань и флисовая подложка, но и его собственная кожа. Глубокая рана и кровь, пропитавшая штанину и натекшая в ботинок, наполнив его чуть не до краев, напугала всех курсантов, кроме инструктора и самого Майка.

Помогая друг другу, они залатали дырки на теле и на штанах хирургическим пластырем, посетовали, что останутся шрамы — и Майк постарался забыть о полученной травме. Зажила рана уже после того, как ему вручили удостоверение и значок с золотым ледорубом, возлежащим поверх заснеженных вершин Эльбруса и заслоняющим густо-синее небо, какое только в горах и увидишь.

На импровизированном банкете Майк не задержался. Пить теплую водку из прозрачных пластиковых стаканчиков под консервированные закуски он, как и недоехавший до Петушков Веничка, счел суетой и томлением духа, и без задержек отбыл в Москву.

Полученное звание и золоченый значок на винтовой закрутке — символ серьезности звания — окрыляли и будили мечту. Он решил не задерживаться в столице, и если дела в фирме идут нормально, закупиться снаряжением и махнуть в Альпы.

А что? Монблан, по слухам, гора несложная, хотя и капризная, и не всякий день пускает на вершину восходителей. Маттерхорн пониже, да труднее для альпиниста, но и он уступает настойчивым и целеустремленным. Ну, вот на одну из этих вершин он и взберется! Или даже на обе сразу…

Беллу альпинистские амбиции Майка не удивили, но и не напугали. Хочешь идти в гору — иди, соглашалась она, не вдаваясь в подробности и не интересуясь деталями, которые обычно интересуют любящих женщин. Чем в горах питаются, где спят, в чем ходят — она не спросила ни разу.

У Майка вообще складывалось впечатление, что ее привязанность к нему какая-то… необязательная. То есть вполне искренняя и даже — в отдельные моменты — глубокая. Но чуть он с глаз долой — так и из сердца вон. Нет, в верности Беллкиной он не сомневался. Не о супружеской верности речь! Какая-то она… словно насквозь смотрит, причем не на тебя, а сквозь тебя, словно ты — увеличительное стекло. И только…

Зато и обращается бережно, я любовью и заботой — потому что нужен он ей! Может, и не любит — Майк даже склонялся к мысли, что не любит — но ценит! Держит нежно и крепко, и ему эта хватка нравится!