Горячая весна 2015-го

— А этого никто не знает, парень! — ухмыльнулся американец. — С одной стороны, бить будем под большим углом к горизонту, почти в зенит, а там, наверху, вакуум. Если на спутнике есть видеокамеры, то мы их сожжём, сто процентов! Может быть, удастся повредить антенны или солнечные батареи. С другой — скорость у него очень уж большая. У нас там, — американец показал в сторону хвоста, где за массивной плитой теплозащиты объём фюзеляжа помимо собственно лазера занимали баки с жидким кислородом и порошком металлического йода, — топлива на десяток выстрелов. Но хорошо, если мы успеем выстрелить пару раз. И когда мы ляжем на боевой курс — молись, киви! Паразитное тепло, которое мы не успеем сбросить, выделяется внутри самолёта. Тут у нас температура тропическая, а что творится там, — американец махнул рукой в сторону кормы, — страшно даже представить! Четыре года назад первая серийная машина сгорела в воздухе после шестого выстрела. Говорят, рванули кислородные баки. Я знал тех парней… Планировалось иметь пять самолётов, но программу после того случая прикрыли — остались только мы…

Самолёт лежал на боевом курсе уже пять минут, и майор, вслушиваясь в тарабарщину в наушниках, в самом деле начал вспоминать слова молитвы.

Спутник не мог маневрировать по орбите, его местонахождение было известно с высокой точностью, но инфракрасные датчики, призванные обнаруживать факел стартующей ракеты, его не видели и лазерный локатор на пилоне над фюзеляжем никак не мог взять цель на сопровождение. На электронном табло стремительно бежали к нулю секунды, остающиеся до входа цели в зону поражения.

— Цель захвачена, осуществляю сопровождение! — доложил наконец один из операторов.

Одновременно на табло вспыхнул «ноль» и отсчёт начался заново. Теперь бегущие цифры показывали, сколько времени спутник будет в зоне, где его мог достать HEL, мегаваттный лазер.

— Великолепно, джентльмены! — проскрежетало в наушниках. — Теперь цельтесь!

Два маломощных лазера послали свои лучи в сторону спутника. Один определил его геометрический центр, информация об отражении другого дала картину атмосферных флюктуаций. На табло стремительно бежали к нулю секунды. Семитонная турель на носу «Боинга» целилась в небо зеркальным окошком.

— К выстрелу готовы!

— Огонь!

Всё потонуло в чудовищном рёве. Полтонны металлического йода, в течение секунды сожжённые в толстостенных баках энергетических модулей, выделили огромное количество энергии. Сложнейшие системы уловили её, сфокусировали и подали в нужном направлении. На носу самолёта сверкнула ослепительная вспышка, едва не ослепившая пилотов, несмотря на защитные очки. А в хвостовой части самолёта уже ревели, извергаясь в противоположные стороны, две чудовищные газовые струи температурой в тысячи градусов со скоростью истечения впятеро больше скорости звука. В помещении командного поста ощутимо подскочила температура.

— Приготовиться ко второму выстрелу!

— Осталось десять секунд!

— Захват возобновлён!

— Шесть секунд!

— Нет данных об атмосфере!

— Три секунды!

— Есть данные!

— К выстрелу готовы!

Табло снова показало ноль.

— Отставить, — прозвучало по внутренней связи, — поздно…

Операторы начали снимать наушники, утирая пот, обмениваться впечатлениями.

— Ну как, киви? — подмигнул оператор. — Жарковато? Сортир вон там.

— Потерплю, — отозвался новозеландец. — Мы попали?

— Попасть-то мы попали, — посерьёзнел американец. — А вот смогли ли сбить — это большой вопрос… Часа через три или четыре узнаем, вряд ли раньше.

11 мая 2015 года, 16.10 по московскому времени. Россия, Калининградская область, Знаменск

Посёлок горел, и позиции роты заносило жирным чёрным дымом. За последние два часа это был уже третий огневой налёт. Новостройки на южном берегу Преголи представляли собой закопчённые остовы, из пустых оконных проёмов которых вырывалось пламя. На правом берегу реки Лава лежало целое дымное озеро, из него торчали только верхушка кирпичной кирхи ещё немецкой постройки, водокачка и труба старой котельной.

Очередная серия разрывов пришлась в район автобазы, метрах в пятистах, на позициях третьего взвода. Потом наступила тишина.

Василий поднял голову из окопа, в который нырнул ласточкой при первых разрывах, приземлившись на голову дозорному.

— Что, Царёв, не страшно, что второе ухо оторвут? — спросил его командир взвода, отряхивая с бушлата комья земли.

Обстрел застал его на полпути к окопам, заставив броситься ничком на землю. Василий неопределённо пожал плечами.

— Не боись, обстрел некорректируемый. Прилетел какой-нибудь «Предатор» [57]незамеченный, передал координаты и смылся. Они и лупят по подозрительным местам… — Лейтенант оглянулся. — Надо дальше зарываться. Ход сообщения нужен, понятно? Отсюда и до улицы. Дуй к деду в крайний дом, я у него две лопаты нормальные видел. Я сейчас ещё кого-нибудь пришлю. И начинайте копать отсюда в сторону того дерева. Как только…