Горячая весна 2015-го

«Магнитогорск» вышел из Кронштадта седьмого мая и скрытно выставил восемнадцать мин на подходах к Вентспилсу. Никто им не препятствовал. Дыхание войны уже витало в воздухе, мирные суда покинули прибалтийские порты, а боевые корабли Коалиции оттянулись в юго-западную часть Балтики, отчасти как раз потому, что опасались русских субмарин. Капитан второго ранга, командир «Магнитогорска», узнав об этом, саркастически усмехнулся. Он всегда был сторонником гипотезы, что Балтика в будущей войне станет заповедником подлодок, как Средиземное море стало заповедником линкоров во Второй мировой. И ни малые глубины, ни ничтожное расстояние до аэродромов противолодочной авиации этому не помешают. Возвращаться на базу не имело смысла. До начала боевых действий явно оставались считаные часы, и гарантии, что одной из первых целей не станет Кронштадт, никто дать не мог.

Все четверо суток на борту сохранялся режим тишины. Экипаж находился на боевых постах, передвижения между отсеками были строго ограничены, вся аппаратура, без которой можно было обойтись, — выключена.

Субмарины типа «Варшавянка», к которым относился и «Магнитогорск», за свою малошумность были прозваны «Чёрными дырами», и сейчас залёгшую на дно подводную лодку можно было обнаружить только магнитометром. Точнее, можно было бы обнаружить, если бы не тонны металлического хлама вблизи ведущего в Вентспилс фарватера — наследие тех времён, когда экология не слишком заботила человечество и утопить ненужный мусор в море считалось вполне разумным решением.

Единственным свидетельством того, что боевой корабль здесь присутствует, был зонд, дважды в сутки всплывавший к поверхности с ограждения рубки. Он делал гидрологический разрез, то есть измерял температуру и солёность слоёв воды, что помогало акустикам идентифицировать проходящие сквозь водную толщу звуки.

Десятого мая с южных румбов доносилось лишь эхо далёких взрывов. Одиннадцатого два сильных удара раздались неподалёку. Офицеры, анализируя запись, пришли к выводу, что в полутора десятках километров от них в воду рухнули два сбитых самолёта. Чьи они были, так и осталось неизвестным.

В ночь на двенадцатое акустики различили шумы надводных кораблей. Вскоре взорвалась одна из выставленных лодкой мин, заставив вздрогнуть корпус спрятавшейся субмарины.

— Подорвался? — шёпотом осведомился у командира старпом.

Тот неопределённо пожал плечами, вглядываясь в круглый экран, где прямыми линиями изображались пеленги. Потом с сожалением покачал головой и так же тихо ответил:

— Треска переборок слышно не было. Вытралили.

В течение дня вражеские тральщики уничтожили десять из восемнадцати мин. Раза три или четыре они подходили так близко, что выход в атаку давал «Магнитогорску» почти стопроцентный шанс на успех и офицеры на центральном посту начинали поглядывать на командира с нетерпением, но тот лишь отрицательно качал головой, отмечая места уничтоженных мин. Он ждал «более крупную дичь».

Ближе к вечеру шумы винтов усилились и приблизились. Судя по прокладкам курсов и типам кораблей, опознаваемым по заложенным в память компьютеров «Магнитогорска» звуковым портретам, наверху вовсю разворачивалась первая фаза десантной операции. Каждые сорок секунд корпус подводной лодки вздрагивал от глухого удара. Корабли эскорта в профилактических целях бомбили подозрительные участки.

— «Батаан», — сказал командир, ткнув пальцем в жирную линию на экране потокового дисплея. — Десантный авианосец. Сорок тысяч тонн… Вот кого бы…

Но до авианосца, являвшегося ядром корабельной десантной группы, было слишком далеко. Его вертолёты и десантные катера без остановки переправляли сейчас на дюны южнее Вентспилса и полосу городского аэропорта всё новые группы морской пехоты.

С точки зрения штаба Балтфлота американцы, если уж они решатся на высадку десанта, обязаны были стремиться завершить её в максимально короткий срок. Солдат, да и значительную часть техники, можно высадить и на необорудованное побережье. Но снабжение американцы просто обязаны были вести через порты, тем более что их даже не пришлось захватывать. Не зря же они тралили фарватер? В ближайшие часы, если не десятки минут, в Вентспилс, вслед за прошедшим туда польским корветом, должны были войти транспорты. Лакомая и почти беззащитная цель.

Командир вгляделся в дисплей. Линия пеленга на приближающуюся цель принадлежала явно не транспорту. Отметка «LPD-21» рядом с линией заставила кавторанга нервно сглотнуть.

— Прокладку курса, — шёпотом потребовал он.

И когда на экране появилась ломаная линия траектории движения корабля с момента его обнаружения акустиками по настоящий момент, офицер почувствовал, что его сердце колотится где-то под самым горлом.

Вместо набитых военным снаряжением транспортов к створу фарватера приближался сейчас корабль-док «Нью-Йорк», второй по значению корабль десантного соединения.

— Механик, — одними губами приказал командир, — пузырь в корму!