Горячая весна 2015-го

Командир американского звена понял, что его самолёты обнаружены, но стрельбовые РЛС зенитно-ракетных комплексов молчали, давая понять, что русские раскусили их замысел. По его команде звено немедленно легло на обратный курс, надеясь выманить «Сухих» за пределы зоны поражения ЗРК, чтобы показать своё преимущество в воздушном бою. Но русские не приняли предложенной игры и повернули обратно сразу после пересечения береговой черты.

Одна пара осталась патрулировать над Калининградом, вторая пошла на посадку. Старший лейтенант, ведущий пары, вырулил с полосы, откинул фонарь, дождался, пока его Су-27 возьмёт на буксир аэродромный тягач, после чего подал механику шлем и начал выбираться из кабины.

— Я вижу в этом одну положительную сторону, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Мой налёт за последние три месяца, кажется, превысил налёт за два года до этого. Тренировка получилась — будь здоров!

— Дай-то бог, — с сомнением покачал головой механик. — Не пришлось бы эти навыки на практике применять…

17 апреля 2015 года. Россия, Псковская область

160-я отдельная механизированная бригада была вновь сформированной воинской частью. Она не являлась гвардейской, не имела богатых боевых традиций и в отечественной армии была первым механизированным подразделением в 1957 году. Будучи сформированной как экспериментальная, бригада должна была послужить прообразом того, во что в будущем должны были превратиться сухопутные войска Российской армии. В ней всё было новым: оргштатная структура из двух танковых и двух мотострелковых батальонов, поддерживаемая двумя артиллерийскими и зенитным дивизионом, боевая техника и даже принципы применения в бою. Отсутствие «старья», как пренебрежительно выражался командир бригады генерал-майор Костяков, раньше являвшееся, безусловно, положительным моментом, сейчас обернулась обратной стороной.

— Ты кого мне притащил? — Комбат третьего (танкового) батальона майор Володин грозно наступал на своего начштаба Комарова. — Ты бы ещё детский сад сюда притащил!

Причина майорского гнева стояла рядом, вытянувшись по стойке «смирно». Пятеро ефрейторов с танковыми петлицами и вещмешками у ног. Ребята казались слегка испуганными.

— Товарищ майор! — разводил руками капитан. — Ну вы же знаете! У всех некомплект! Специалистов готовы с руками отрывать! Я же лично отбирал. Лучшие они!

Возбуждение спорящих было понятным. Когда бригаду пополнили техникой до штатной численности, в ней образовался некомплект личного состава. Причём высокий статус бригады предусматривал к нему повышенные требования. Но в условиях, когда личным составом пополнялась масса иных частей и соединений Особого стратегического объединения, выявился самый большой минус смешанной системы комплектования — нехватка контрактников. Год назад контракт было разрешено заключать только с отслужившими полный срок по призыву, и это тоже вносило свою лепту.

Комаров с утра пораньше уехал в Себеж, где сейчас располагался армейский пункт распределения пополнения, но вместо подготовленных механиков-водителей ему всучили эту молодёжь.

— Ты! — ткнул комбат в одного из привезённых. — Фамилия!

— Ефрейтор Пашутин!

— Давно служишь, ефрейтор?

— Призван первого ноября прошлого года, в 44-й гвардейский Бердичевский учебный танковый полк имени Сухэ-Батора! — звонко доложил тот.

— В Монголию, что ли? — мрачно переспросил комбат.

— Никак нет, товарищ майор, — запнулся ефрейтор, — во Владимир!

— На каких машинах готовились? Какой километраж? Реальный, а не на тренажёре!

— Т-90. Триста километров.

Комбат с начальником штаба переглянулись. Оба они помнили, что в советское время триста километров считались годовой нормой вождения. То, что в последнее время в учебных частях на молодёжь не жалели моторесурса, радовало.

— Ну… — осторожно сказал Комаров. — Я же говорю — отбирал лучших. Ведь это не у всех километраж такой. Во Владимире готовили ребят для Таманской и Кантемировской, а у них всё самое лучшее.

— Километраж километражом, но что я — должен сажать в «самочек» первых попавшихся людей? Они же эту машину только по телевизору видели!

Володин имел в виду неожиданно свалившееся на него «счастье», отданную в состав батальона роту БМПТ [27]«Рамка-99». На заре формирования экспериментальной части предусматривалось, что в каждом танковом взводе будут два танка и одна БМПТ. Танкисты не были в восторге от такого пополнения: мало того что никаких практик боевого применения новых машин, немедленно прозванных «самками» в память о пулемётных танках Первой мировой, не было, так они ещё и приводили к разнотипице машин даже на взводном уровне, тогда как танковые командиры всегда хотели иметь однородные батальоны. Поскольку БМПТ «Рамка-12» на базе Т-90 ещё только разрабатывалась, командование кинулось в другую крайность, образовав в бригаде дополнительный батальон БМПТ. Но, в отличие от танков, новые машины поступали медленно, и, когда их набралось на две роты, батальон был расформирован, а роты переданы имеющимся танковым батальонам.