Горячая весна 2015-го

Ил-76 с двумя самоходными ПТРК «Робот» [38]противотанковой батареи и «КамАЗом» на борту получил попадание американской авиационной ракеты километрах в тридцати от аэродрома. Скорость перегруженной машины была совсем мала, и прямое попадание наверняка сбило бы транспортник. К счастью, комплекс радиопротиводействия запутал ракету, и она взорвалась в полутора десятках метров под левым крылом самолёта. Фюзеляж загудел как барабан под слитным ударом сотен осколков. Второй двигатель вспыхнул сразу, первый густо задымил, но пока ещё тянул, и тяжёлую машину начало кренить влево. Пилоты добавили газ оставшимся движкам и включили огнетушитель на втором. До поля, где приземлялись парашютисты, оставалось ещё километров пятнадцать. Планом операции предусматривалось, что повреждённые транспортники, которые не дотянут до захваченной полосы, будут совершать посадку на нём. Но первый двигатель тянул еле-еле, и тягой обоих исправных движков правого крыла машину всё больше уводило влево. Убрать тягу было нельзя — самолёт всё больше терял высоту, а внизу был лес.

— Не дотянем, командир! — запаниковал второй пилот.

Командир экипажа видел это и сам, но решение пришло мгновенно.

— Спокойно! Садиться будем на водохранилище!

Скользя на левое крыло, самолёт прошёл над малоэтажной застройкой и едва перевалил высокий арочный мост через Курну на шоссе Вильнюс — Каунас. Первый двигатель остановился окончательно, командир прибрал газ остальным и толкнул штурвал от себя. Блестевшая поверхность Каунасского моря стремительно рванулась прямо в лицо пилотам, но в нескольких метрах над поверхностью они рванули штурвалы, выравнивая машину. Ил-76 с грохотом ударился о жёсткую, как наждак, воду днищем, снова взмыл на пару метров в воздух, зацепил воду левым крылом и, развернувшись хвостом вперёд, исчез в циклопической туче брызг.

— Рябина, — прохрипела рация у старшего лейтенанта голосом командира роты, — давай к берегу со своими, посмотри, что можно сделать.

Три БМД взвода, облепленные десантниками, ринулись по застроенным дачными домиками улицам к воде, поводя по сторонам стволами. Кто-то из защищавших станцию мог здесь и укрыться. На углу водитель головной БМД не вписался в поворот и снёс хлипкий заборчик. Машина, взревев, дёрнулась было обратно, но Муха уже увидел за поваленным забором здоровенную перевёрнутую лодку.

— Стой! — заорал он.

Потом спрыгнул с брони и ухватился за алюминиевый нос. Остальные кинулись к нему на помощь, быстро приподняли плавсредство и взгромоздили его поперёк машины над десантными люками.

То, что запасливость оказалась не лишней, выяснилось буквально через минуту. Песчаный берег водохранилища был высок и обрывист. Сползти по нему БМД, наверное, ещё могли, но вот взобраться обратно — уже вряд ли. А лодку просто столкнули в воду, и спасательная операция вступила в завершающую фазу.

Самолёт лежал на воде метрах в двухстах от берега, с сильным дифферентом на нос. Спереди вода покрывала стёкла пилотской кабины, сзади едва доставала до грузовой аппарели.

«Наверное, он в дно упёрся, — успокоился Муха. — Надо же — повезло ребятам. Или не повезло. Смотря сколько их там».

В лодку вряд ли бы влезло больше десятка человек, а в «ильюшина» в двухпалубном варианте помещалось более двухсот… У затопленного носа самолёта дрейфовал оранжевый плотик. Оттуда им махали руками, и кто-то вроде бы бултыхался рядом в воде. Через три минуты полтора десятка мокрых до нитки летунов и десантников были выловлены из холодной водицы.

— Где остальные?! — орал на них замкомвзвода старшина Панин.

— К-к-какие ос-стальные, с-старшина? — ответил десантник, на погонах куртки которого виднелись капитанские звёздочки. Капитана колотила крупная дрожь. — Все з-здесь. Давай к берегу, а т-то ведь не май-месяц…

Кто-то хмыкнул, вспомнив, что сейчас как раз май.

10 мая 2015 года, 6.30 по московскому времени. Аэродром Борок, Нижегородская область

Грохот, который производил каждый из садящихся самолётов, напоминал барабанную дробь. Металлические конструкции, которым с того момента, как их уложили, не приходилось испытывать подобную нагрузку, ощутимо «гуляли». Над озером Ильмень стоял довольно плотный туман, подсвеченный восходящим солнцем, но для автоматики новейших истребителей это не было слишком большой помехой. В Истомино им постоянно приходилось заходить на посадку над водохранилищем, вода в котором зимой была значительно теплее воздуха, и сталкиваться со всеми сопутствующими явлениями — от резких восходящих потоков до пелены тумана, которая могла возникнуть буквально «из ничего» всего за пару минут.