Горячее лето 42-го

- В общем, так! Николай и, - сержант посмотрел на нас, с Витькой, - вы двое, опоздавшие, дождетесь санитаров и, как можно скорее, притащите этого, с дыркой в голове, вон к тем палаткам. Игорь! Тебе отдельная задача: пойдешь с ними, осмотри там все, хорошенько. Ты ведь говорил, что у тех, которые дорогу до санвзвода спрашивали, у всех троих вещмешки были. Так вот поищи, как следует, может, что и найдешь полезное. Пробеги по округе, только осторожно. Послушай. Хотя, они свое дело сделали, и теперь уходить будут, как можно дальше. Наследили они тут изрядно.

Зиновьев замолчал и, повернув голову, прислушался к голосам, доносившимся от палаток:

- Ну, вот и дождались! Кажется, Страхов прибыл. Так, всем всё понятно?

И, увидев, приближающихся мелкой рысью санитаров, с носилками, предупредил нас:

- Что бы ни случилось, если будете давать показания, не плетите всякую отсебятину. Рассказывайте все, как было, а то, себе дороже выйдет. Я, к Страхову, доложу ему, пока. Заодно и труп, диверсанта вчерашнего, что с раненой ногой у нас лежал, осмотрю. Вы, ребята, - это он нам, - в лес не суйтесь, Шмаков лучше вас справится с этим делом. Ваша задача, как можно скорее, доставить труп 'сержанта' в санвзвод. Вперед!

Развернулся и пошел в сторону палаток санвзвода, начинавших смутно виднеться в предрассветной туманной дымке. Близилось утро. Небо на востоке начинало постепенно светлеть.

Мы же, дождавшись санитаров с носилками, двинулись вслед за Шмаковым туда, где лежало тело убитого 'сержанта'. Пересекли неширокую полянку, вошли в дубовую рощу и метров через двадцать, на пригорке, густо заросшем кустами терновника, обнаружили то, что искали. Труп лежал лицом вверх, руки раскинуты в стороны, оружия или каких-либо других вещей, принадлежавших покойному, я не заметил и спросил у Шмакова:

- Это вы его перевернули?

- Да, - ответил Игорь. - Мы, когда подошли, он лицом вниз лежал, а автомат его Зиновьев забрал. И вообще, сержант зря на нас напустился. Он, когда злиться начинает, такой вредный становится, просто беда! Вот, смотри, - он присел на корточки и указал нам на ноги убитого, - куда бы он, с перебитыми ногами-то от нас делся! А вот кто ему голову продырявил, - Шмаков тяжело вздохнул и задумчиво почесал затылок, - врать не буду, не заметил. Вещмешок его где? Тоже вопрос. Они же, все трое, с вещмешками были. Ладно, разберемся. Вон, санитары подходят. Тащите его, а я побежал.

И, мигом растворился в предрассветном сумраке леса, будто его и не было. Присмотревшись внимательнее, я заметил, что карманы у 'сержанта' кто-то уже основательно вычистил - оба брючных были вывернуты наизнанку. А похлопав по гимнастерке, убедился, что и в нагрудных карманах ничего нет, хотя как известно, там обычно хранятся документы, письма и прочее бумажное имущество солдата. У меня, еще, мысль такая мелькнула, что это его дружки обчистили и они же, кстати, в затылок могли стрельнуть запросто. Узнав, что их товарищ ранен в ноги, и двигаться самостоятельно не может. Скорее всего, так оно и было, но с этим пусть компетентные органы разбираются, им, как говорится, виднее.

Подошли санитары и молча, уставились на труп, как будто первый раз в жизни видели такое. Мы, недолго думая, положили убитого на носилки и, взявшись за ручки, чуть ли не рысью поскакали в сторону санвзвода. Впереди - Иваныч с приятелем, ну а сзади я и Витька.

Когда уже подходили к палаткам, то услышали, как Страхов выговаривает Зиновьеву:

- Ты понимаешь, что в дивизии, с меня шкуру живьем спустят, за такие дела? Это надо же было, так опрофаниться! Четыре шпиона, и все в виде трупов! И это за одни только сутки! Не считая наших потерь!

Зиновьев пытался что-то объяснить старшему лейтенанту, толи - оправдываясь, толи - стараясь его успокоить, насколько это вообще было возможно в данной ситуации:

- Зря вы так, товарищ старший лейтенант! Мы ведь сразу же выдвинулись, как только поняли, куда они собрались. Итак, по самой короткой дороге рванули - напрямик, через камыши, и бегом все время, не тащились еле-еле. И опоздали, ведь, самую малость. Каких-то пяти минут не хватило...

- А должно было хватить! - перебил его Страхов. - Что мне теперь в полк докладывать? Что мы тут целый отряд диверсантов проспали, что у нас всех пленных какие-то неизвестные порезали? - повышая голос, в отчаянии воскликнул особист. Что, я тебя спрашиваю, мне завтра, да нет, уже сегодня, Владимирову докладывать? Молчишь? А! Вот еще одного притащили, на мою голову!

Да! Зрелище было не для слабонервных. Все, кто в начале, находились поблизости от Страхова, постарались благоразумно поскорее куда-нибудь спрятаться. А точнее, разошлись по своим рабочим местам, как говорится - от греха подальше. Но, видимо, первый приступ злости у особиста миновал и он, немного угомонившись и смирившись с неизбежным нагоняем от вышестоящего начальства, начал излагать свои мысли более спокойно и осмысленно. Стараясь не поддаваться эмоциям, а рассуждая исключительно логически, но сначала, он сказал две непонятные фразы, ни к кому особо не обращаясь, а затем попросил нас: