Горячее лето 42-го

— Так эта…. Вроде ничего такого, все как всегда: 'Пост сдал, пост принял'. Я тут остался, а он пошел себе…. Ладно бы, чего доброго охранять пришлось, а здесь, извиняюсь, два покойника. Они же никуда не убегут. И все бы ничего, только любопытных много приходило. Растрепал кто-то, будто это шпионы немецкие, вот и не было мне покоя, все два часа, что я здесь стою, от интересующихся товарищей. Отгонять устал…. Как дети, ей Богу! Покойников ни разу не видали, что-ли? Вот народ!

— Значит, когда ты заступил на пост, они уже без обуви были? Так ведь? — уточнил у часового Зиновьев.

— Что вы! Да вот, как лежат, так все и было! Если мне не верите, так у лейтенанта нашего спросите, он вам подтвердит, — обиделся Мефодий. — А вот и он, легок на помине, смену ведет. Товарищ старший лейтенант! Спросите сами у него, он подтвердит, как дело было!

— Ладно, не шуми! Вот, обидчивый какой! Надо будет, спросим, — постарался успокоить часового Михаил, — а пока, стой и помалкивай. Когда надо будет, обязательно спросим, и с тебя, и с лейтенанта твоего!

К нам подошел молодой, высокого роста, но ужасно худой лейтенант, младший сержант и два красноармейца, вооруженные карабинами с примкнутыми штыками. Несмотря на телосложение (новая командирская гимнастерка висела на нем как на вешалке), он держался молодцом, привычным движением согнал складки за спину, подошел и, козырнув, представился:

— Младший лейтенант Почечуев! Кто вы такие и что здесь делаете? Попрошу ваши документы.

Наш командир предъявил свое удостоверение и, отвечая на приветствие Почечуева, сказал:

— Старший лейтенант Владимиров! Особый отдел 21-й армии. Прибыл с оперативной группой для осмотра трупов вражеских агентов.

— А мы вас ждали! — обрадовался младший лейтенант. — Значит, нам можно снимать пост? У меня, видите ли, своих дел по горло, а тут еще людей отрывай, охраняй этих….

Он небрежно махнул рукой, указывая трупы шпионов.

— Подождите, не так быстро, — остудил его пыл Владимиров. — Для начала, мы, в вашем присутствии, проведем опознание, а потом, я задам вам пару вопросов. Не возражаете?

— Нет, — ответил младший лейтенант, но по выражению его лица было видно, что ему не терпится быстрее смыться отсюда.

Владимиров подошел к трупам, откинул мешковину и, подозвав нас, спросил официальным тоном:

— Сержант Зиновьев! Боец Калмыков! Узнаете ли вы этих неизвестных?

— Узнаю, — сказал я. — Вроде они.

— Узнаю, — подтвердил Михаил.

Владимирову не понравился мой ответ, и он спросил еще раз:

— Вроде, или они? Выражайтесь яснее. Где и при каких обстоятельствах вы встречали этих людей?

— Точно они, — надо было исправлять свою оплошность. — Вот этот, — указал я на 'сержанта НКВД', - был застрелен сегодня утром, во время задержания, при попытке оказать сопротивление. Этого, и Шмаков опознал, как одного из тех троих, что остановили его вчера, недалеко от землянки старшины Зверева.

— А второй?

— А второй, немецкий диверсант Долгачев. Не знаю, может это и не настоящая его фамилия, но, по крайней мере, нам он вчера так представился. Вчера, в ходе боестолкновения, Долгачев был ранен осколком гранаты в ногу и находился здесь, в санвзводе, 'под охраной', на лечении. Только, — добавил я, — охрана здешняя прозевала тот момент, когда ему горло резали. Почему-то.

— Так, Зиновьев? — спросил Владимиров. — Что можешь добавить?

— Да, все правильно, товарищ старший лейтенант. Добавить нечего. Они это. Не сомневайтесь, — утвердительно кивнул головой Михаил. — Меня только один вопрос беспокоит….

— Какой?

— Кто вчера должен был охранять этого Долгачева. Как-то мы этот вопрос упустили. Надо бы проверить….

— Проверим, обязательно, но чуть позже.

Младший лейтенант Почечуев, со своими подчиненными, молча, стояли в сторонке, и внимательно прислушивались к нашему разговору.

— Теперь, с вами побеседуем, — повернулся к ним Владимиров. — У меня, к вам, всего два вопроса: первый — кто стоял здесь на посту, когда вы принимали эти два трупа под охрану? И второй — где сапоги с этих трупов?

— Какие сапоги? — в недоумении воскликнул Почечуев. — Небыло никаких сапог! Они уже босые были, когда мы их под охрану принимали! Да вы что, товарищ старший лейтенант, неужели вы думаете….

— Понимаете, товарищ младший лейтенант, какая штука интересная, получается, — спокойно пояснил Владимиров. — Утром, когда их тут положили, сапоги были. А сейчас, как вы сами можете убедиться, обувь на трупах отсутствует. И что, по-вашему, я должен думать, в подобной ситуации?