Горячее лето 42-го

Иванычу, видать, эти слова собутыльника не очень понравились. Он повертел головой по сторонам и, наливая, сказал в полголоса:

— Ну и чего ты расшумелся? Хочешь сказать чего, так говори. Незачем орать на всю ивановскую. Нам сейчас все нужно делать потихоньку, не спеша.

Мы с Зиновьевым опять переглянулись. Да на них тут, я смотрю, вообще, клейма негде ставить! Надо брать их, и дело с концом! Чего мы ждем? Но, Михаил отрицательно покрутил головой и прошептал мне прямо в ухо:

— Не сейчас. Слушаем дальше.

В принципе, он прав. Возьми мы их чуть раньше и таких откровений, мы бы сто процентов не услышали. Пытать их каленым железом? А оно нам надо? Послушаем еще немного, с нас не убудет.

Вася, тем временем, продолжал:

— Очнулся я, смотрю вокруг и не пойму, что случилось. Дома горят вокруг, рядом две здоровенные воронки, грузовик разбитый на боку валяется, милиционеры побитые лежат…. Встал, потихоньку и ходу оттуда. А немцы — бомбят и бомбят, никакого спасу нет. Я, с перепугу, побежал, не разбирая дороги, лишь бы подальше уйти, от этого проклятого склада. И только подумал — мол, как все удачно получилось, — бомба рядышком рванула. Меня отбросило в сторону, и я головой обо что-то сильно приложился. Второй раз очухался — вроде живой. В ушах звенит, глаза еле открыл, плывет все, тошно….Главное — живой. Не пойму — где я, что я, но чую, несут куда-то на носилках. Хотел встать, да куда там! Меня, женским голосом, вежливо так просят: 'Лежите, товарищ, не вставайте! Вам сейчас двигаться не желательно…. Вот погрузим всех раненых в поезд, там вам помощь окажут. Перевяжут, как следует…'. Меня, оказывается, сандружинницы подобрали. А так как я в гимнастерке был, они, кое-как перевязав, решили меня ближе к железной дороге доставить, где в это время, заканчивалась погрузка раненых, в один из эшелонов. Пока грузились, еще два налета было. Думал уже все, хана мне…. Но нет, и в этот раз пронесло. Стемнело. Рядом со мной, парнишка лежал, солдатик, все бредил, и пить просил, а потом затих…. Я его потрогал, а он холодный уже…. А мне куда без документов? Да еще, думаю, вдруг разыскивать начнут. Вот, и позаимствовал, книжку красноармейскую у покойника. Стал — Василием Сергеевичем Лебедевым. Хожу теперь, оглядываюсь…. Но, и по сей день, не могу взять в толк — почему этот капитан, меня тогда не пристрелил, на месте…. Окликнули его, конечно, приказ и все такое…. Я же видел, как ему хочется на курок нажать. И, главное, надо же было нам, именно здесь повстречаться!

— А и то, верно люди говорят, что мир тесен. Гора с горой не сходятся, а человек с человеком, завсегда повстречаться смогут, — философски изрек Иваныч, — случай, конечно, что именно ты ему здесь попался, но чего только в жизни не бывает…. Я смотрю, ты ему и слова поперек не сказал, когда он тебе приказал убить шпиона. Чик, по горлу, и готово! Даже минуты не раздумывал.

— Ты бы тоже не раздумывал, если сзади тебя два мордоворота с автоматами наготове поджидали.

Они выпили еще. Иванычу, судя по всему, очень хотелось дослушать до конца рассказ Васи, поэтому он начал опять теребить товарища:

— Ну, а дальше-то, чего было?

Порядком захмелевший собутыльник, лишь вяло отмахнулся от него:

— Да ну тебя к лешему, с твоими расспросами! Я и так, много лишнего тебе наболтал. Ты лучше про свое житье-бытье поведай, а еще лучше о том, что нам дальше делать теперь.

— Дальше? — Иваныч лишь слегка призадумался, видимо, какой-то план в уме держал. — Уходить нам отсюда нужно. И как можно скорее, пока нас тут не загребли. Есть у меня мысль одна, куда нам податься….

— Какая еще мысль? — подозрительно посмотрев на Иваныча, спросил Вася. — Вот, один раз, послушал я тебя, старого дурака, теперь и сам не рад….

— Ты только спокойно меня выслушай, не кипятись.

— Иваныч! Не вздумай опять рассказывать про то, как ты, работая в 'Рогах и копытах', без всякого зазрения совести, толкал на 'лево' крупный и, всякий остальной, государственный скот. По 'липовым' накладным. Это я уже слышал….

— Во-первых, сколько можно тебе повторять? Контора моя называлась 'Заготживсырье', а никакие не 'Рога-копыта'! — обиженно, но твердо возразил Иваныч. — Во-вторых, это тебе ни револьвером махать перед носом у кассира, тут занятие умственное — поставил, где надо закорючечку, и вот тебе — пожалуйста! Получите, распишитесь!

— А, что же ты, если умный такой, в бега подался? — поддел товарища Вася.

— Тут, видишь, какая штука получается. В ОБХСС, про наши делишки, что-то пронюхали, вот и стали прижимать потихоньку. Я смекнул, что к чему, собрал вещички и деру дал, не стал дожидаться, когда за мной придут. Деньги имелись кое-какие, документики новые справил, помогли добрые люди, и решил уехать подальше, где меня никто не знает…. Да, что с тобой разговаривать!

— Расскажи, лучше, что ты там придумал, — сказал Вася.

— Что придумал? — переспросил Иваныч и вдруг, сморщившись, будто проглотил что-то кислое, быстро переменился в лице. — Погоди, маленько, живот схватило. Сейчас я сбегаю, в одно место, а потом расскажу, что придумал….