Горячее северное лето

- Ах, нет? Тогда послушай. Ее трясет от одного вида душевой, в которой ты сделал то, что сделал. Что будет, когда она увидит тебя? Думаешь, она бросится в твои объятия? Зарыдает от счастья? Она меньше всего на свете хочет видеть тебя рядом с собой. Признайся себе. Ты все просрал, Джей. Поздно пытаться все исправить.

- Я вам не верю! Не верю ни единому слову. Пусть она сама скажет мне об этом!

- Она уже тебе сказала. Жаль, что ты не умеешь слушать.

Джей сделал рывок, бросился к двери. Радов успел подставить ногу. Джей растянулся на полу.

Радов подхватил его с пола и толкнул обратно в комнату.

- Тебя выпустят, как только она уедет. Сейчас я заберу чемодан с ее вещами, а ты будешь сидеть здесь. И не вздумай вырываться или пытаться разбить окно. Помнишь белого медведя? Так вот он рядом. А справится со зверем сложнее, чем со слабой женщиной.

- Вы не имеете права!

- Можешь подать на меня в суд, когда уедешь, - бросил Радов, выкатывая чемодан из комнаты.

- Вы меня избили!

- И сделаю это еще раз, если ты встанешь у меня на пути.

Джей остался стоять, не шелохнувшись.

Радов захлопнул дверь и провернул ключ в замке. Прислонился лбом к холодной стене, на миг прикрыв глаза, вздохнул и покатил чемодан Таи к своей спальне.

Но прежде, чем войти, он вышел во двор и направился к рубке.

Пора сказать Васильеву, чтобы выдвигался.

***

По-летнему синее и чистое небо призывало радоваться теплу, свету и жизни, но Радов только хмуро потянулся за солнечными очками. Глаза болели. Наверное, от недосыпа.

Таисия тоже была в солнечных очках. От яркого света у нее сильнее болела голова.

Что ж. Так даже лучше. Не видя глаз, проще прощаться.

Джей держался стойко - ему довелось быть зрителем за стеклом. Молчаливым зрителем. Может быть, ружье на плече Радова подействовало.

Паша уже перетащил багаж Таи с пристани на корму пришвартовавшейся баржи. Спустившийся на берег капитан Васильев все это время насвистывал веселую мелодию. Для него весна только начиналась. Капитан пожал мужчинам руки, а после Радов протянул ему сигарету.

- Спелись голубки? - спросил он.

Радов не сразу понял, что Васильев имеет виду Пашу и Светку. Те стояли рядом, держась за руки и о чем-то тихо перешептываясь.

- И как ты тут, одинокий пес? - хмыкнул Васильев. - Поди, ладони уже стер?

- А что, хочешь отработать сигарету? - лениво парировал Радов.

С Васильевым они были друзьями, если так вообще можно назвать людей, которые живут за 300 км и видятся раз в месяц.

- Да жалко тебя, Радов. Слетишь еще с катушек. Одни трахаются под носом, туристы, наверное, тоже время даром не теряли… Не хочешь в поселок перевестись?

- Не хочу.

- Как знаешь. Ледокол уже рядом, так что жди со дня на день… А эта ничего так. Огонь-баба, - прищурив один глаз от дыма, Васильев смерил Таисию с головы до ног. Та стояла одна у самого края пристани. - Везет же некоторым. Жаль, что оступилась и приложилась головой.

Радов смолчал только каким-то невероятным героическим усилием.

- Уходишь? - удивился Васильев.

- У нас тут безбилетник ошивается. Нельзя расслабляться.

- Да не полезет твой медведь на толпу людей и баржу. Лучше дай еще сигаретку, Радов.

- Забирай всю пачку.

- Радов? - снова окликнул его Васильев. - Пятая зимовка в одиночестве это пиздец.

- Погода портится, так что отчаливай быстрее, - только и ответил Радов.

С неизменным прищуром из-за дымящей в углу рта сигареты Васильев глянул в ясное небо и ничего не ответил.

Радов ушел с побережья, кликнув Муфасу. Не стал прощаться. Да и каков смысл в их прощаниях на людях. Они уже попрощались вчера вечером.

А дальше будут жить, как раньше. Каждый сам по себе и по разные стороны мира.

Главное, что вообще будут жить.

Глава 33. Таисия

Пора.

Губы еще горят от его поцелуев, а время уже вышло. Баржа тут, и ее вещи уже на борту.

- Что ж, нам пора, Таисия, - сказал капитан Васильев, протянув ей руку, чтобы помочь взойти на борт.

Тая в последний раз оглянулась. Радов вместе с собакой уходил от побережья.

«Обернись, - взмолилась Таисия, - хотя бы еще раз посмотри на меня, пожалуйста».

Но Радов шел прочь от причала, по пружинистой сочной траве, мимо еще нераспустившихся бутонов северных цветов. Даже Муфаса и тот остановился, чтобы оглянуться. А его хозяин - нет.

- Таисия!

Она посмотрела на Джея, запертого в спальне. Через стекло его выкрик вышел глухим, но она все равно его услышала.

Так все и закончится. Оба мужчины остаются здесь, а она уезжает. Сегодня, здесь и сейчас. Она взойдет на борт и начнет трудный обратный путь.

Она вылечится. Сотрясение - это не смертельно, наверное.

А после вернется к работе и пустой квартире. К подружкам, которые не нашли достойного мужчину и ходят по спортивным мероприятиям, глазеть на атлетов. К молоку и яйцам, свежим овощам и фруктам. К солнцу и теплому морю. К сыну и своему первому внуку.

Ей есть к чему возвращаться, позади целая жизнь, впереди - только бескрайний Север, недружелюбный, суровый и беспощадный. Совсем как Радов.

У них была только несколько ночей, и на большее не стоит и рассчитывать. Они слишком разные и из разных миров.