Горячий аккорд (сборник)

И Петербург не мил.
И пропастью Москва.
Над Невским – купола,
а на Тверской – гранита
бессмысленная вязь.
И просятся слова,
похожие на плиты.

В просторах площадей,

среди густых огней
порой сама себе
завидую невольно,
но в перехлестьи лет
и в перецветьи дней
от этой пестроты
мне делается больно.

Крик чаек над Невой,

крик галок над Москвой –
тугая параллель
и два старинных дома,
где ждут меня на чай,
где приоткрыта дверь,
но в каждом из домов
я равно незнакома.

Прости, мой Петербург,

и ты, Москва, прости.
Так сложно жить средь вас,
не знающих согласья.
И, видно, оттого
меж вами, на пути
я обрела покой
и потеряла счастье.

«Я учла пару маленьких истин…»

Я учла пару маленьких истин:
если «Нет!» говорят тебе сразу,
а в довесок – «Никак невозможно!»,
это значит: «Всё очень возможно!»
И они вскоре это узнают.

Если «Да!» говорят тебе сразу,

то делить это надвое нужно
и взирать в человека устало,
чтобы он поскорей отказался.

Только сложное стоит решений.

И за сложное только воздастся.

«Теперь пора учиться быть смелей…»

Теперь пора учиться быть смелей,
сильней, старей, доверчивей и проще.
Всё больше манят пропасти аллей
и в жёлтый цвет окрашенные рощи.

Вдоль по Фонтанке,

    мимо арок,
        вниз;
вдаль от сует
шипящего проспекта.
(Мне виделся
    в забытых рощах
        принц,
теперь – шуршанье
    золота и ветра.)

Кто остановит, и поможет кто,

когда душа, не смевшая родиться,
шагает в глушь в захлопнутом пальто?
Ей не нужны ни города, ни лица.

Душа молчит… Ей сладостно молчать…

Прозрение нежданного покоя…
Я мокрый гравий трогаю рукою.
Я ощущаю времени печать

на лёгкой ямке в середине лба,

в тревоге глаз, в отчаяньи сознанья,

что не нужны уже ничьи признанья

и что неважно: выведет судьба
в одну ли из тоскующих аллей
или опять в брожение проспекта.

Во мне галдят шум времени и ветра,

и, Господи, чем дальше – тем слышней.

«Я устала быть бабой гламурной…»