Горячий генерал Тал Тал (СИ)

— Кто мы? Мы ханьцы! Чего мы хотим? Свободы! — начала я дрожащим тоном, наблюдая за тревожным взглядом Тал Тала, — а кто нам мешает ее получить? Проклятые монголы. Вот уже много столетий они держат нас в железном кулаке, не давая Мейтрайи спуститься с Небес и установить Эру Белого Лотоса.

Тал Тал одобрительно кивнул.

— Я, Июнь Ху, пропагандирую свободную любовь!

Глаза Тал Тала удивленно округлились. Пожалуй, это пропагандирует Тан Ке Ши, ему бы понравилось. Зайдем лучше с другой стороны.

— Мы не можем свободно ходить по своей земле, собирать урожай, торговать и даже жениться. А между тем Мейтрайя не делает различий между крестьянами и чиновниками, между монахами и воинами, между мужчинами и женщинами. Для него все люди равны, кроме монголов! Вот они-то пришли на нашу родину и пытаются утопить ее в крови! Но, братья, я был в столице и проник в сам дворец императора Поднебесной, и что я там увидел. Что не император правит страной, что не он придумывает бесчеловечные законы, мешающие нам свободно жить. Сам император Тогон-Тэмур находится в плену жадных рук канцлера. Да! Именно канцлер Эль-Тимур установил военную диктатуру, подкупил чиновников, не разрешает китайцам занимать правительственные должности, запретил наше учение, согнал тысячи рабов на строительство дамбы. А кроме того он сговорился с ильханитами, установившими монополию на торговлю в стране, так что наши крестьяне не имеют права торговать и получать даже тех жалких грошей, что им положены. Непосильное бремя налогов лежит на наших душах и телах, а виною всему он, Эль-Тимур, я видел собственными глазами, что печать императорского дома у него в руках. Под страхом смерти он держит императора и всю его семью. Канцлеру удалось убить уже несколько предшествующих ханов, и это не сойдет ему с рук, так как небо взывает к отмщению. Есть грехи, несмываемые ничем, кроме крови и, конечно, денег. И я взываю к вам, как ко всем нам и взывает Мейтрайя, ожидающий, когда мы освободим ему путь для пришествия, отомстим же канцлеру, свергнем его проклятую власть! И будем взывать все вместе, о, Мейтрайя, приди и освети своим светом вселенную и помоги нам избавиться от канцлера! — я подняла вверх руки и указала на статую

Зрители дружно загудели, также взывая к Будде. Оба главаря подошли ко мне.

— Итак, мы определили нашу цель, благодаря Июню Ху, и это канцлер! Мы собираемся в следующий раз через три дня, в тот же час, и Июнь подготовит для нас план нападения на товарный караван Эль-Тимура. Мы заберем все его деньги и товары, но не заберем себе ничего, ибо мы все дали обет бедности. Мы отдадим это нуждающимся, а теперь помолимся, братья!

Я спустилась со сцены и присоединилась к общей молитве. Тал Тал все еще беспокоился, но мне казалось, что все прошло хорошо. Народ подтягивался к выходу, мы плелись в конце.

— Стой, — Тал Тал вдруг схватил меня за руку и увлек с собой за колонну.

Несмотря на близящийся рассвет в храме царила полутьма, особенно после того, как все факелы потушили.

— Что такое? — прошипела я.

— Посмотри, когда они выходят, они предъявляют привратнику другую монету.

— Как же так? — я выглянула из-за колоны, так и есть. Сектанты отдавали привратнику что-то.

— Что это? У нас больше нет монет.

— Думаю, это пароль для выхода. Июнь Ху специально нам ничего об этом не сказал, чтобы нас поймали на выходе.

— Что же делать? — испуганно спросила я, — как мы выйдем?

— Никак, лучше остаться здесь, тут около ста человек, полагаю, они не заметят отсутствия двух.

Тал Тал повел меня, прячась в тени колонн за сцену. Там мы нашли незапертой дверь в малюсенькую комнату. Она напоминала собой лифт, высокий и узкий. Вверху не было крыши или же там была дыра, так что можно было увидеть сереющее небо.

Вдруг рядом раздался ужасный грохот и голоса.

— Давай, давай, запихнем его туда!

Наша дверь раскрылась. Я вжалась в одну стену, а Тал Тал в другую. Но на нас никто и не смотрел. В комнате медленно, но верно стала появляться статуя Мейтрайи.

Наконец ее впихнули полностью. И мы услышали удаляющиеся голоса сектантов.

— Ты запер статую?

— Да, запер.

— Тогда запри и все входные двери.

— Хорошо, Лю Футунь.

И тишина. Я досчитала до тридцати. Меня слегка прижало статуей к стене, но в общем двигаться я могла.

— Господин Тал Тал, вы в порядке? — прошептала я.

— Да…нет…не совсем, — услышала я сдавленный голос Тал Тала.

Он находился у стены напротив и мне совсем не было видно, что там, статуя занимала собой почти всю комнату. Мне просто повезло, что я была такая маленькая, поэтому я проскользнула, вытерев плащом живот Мейтрайи. С большим трудом я протиснулась к Тал Талу. В его грудь упирался локоть статуи, не давая ему двинуться с места.

— Господин Тал Тал, вы дышать можете? — с тревогой спросила я.

Начинающийся рассвет наполнял помещение прозрачным розовым светом, едва достигающим наших лиц, тонущих пока что в серой липкой мгле.

— Да, но с трудом… — ответил он, скосив на меня взгляд.

— Попытаемся его отодвинуть, — предложила я.