Горячий камушек

Гринвуд снова двинул Проскера под ребра.

— Ты продолжаешь вякать?! — прошипел он.

Майор задумчиво сказал:

— Я не понимаю одной вещи, Дортмундер. Вы утверждаете, что вас тошнит от этого дела. Друзьям пришлось убеждать вас принять участие в его последней стадии, и на предыдущем этапе для этого потребовалось повышение еженедельных платежей и заключительной суммы. Но теперь вы вдруг согласны продолжать дело без всяких уговоров, без требований об увеличении вознаграждения, без всяких колебаний вообще. Я, признаться, просто не понимаю этого.

— Этот изумруд, — сказал Дортмундер, — он как камень на моей шее, как альбатрос, которого боятся моряки. Я думал раньше, что мне удастся отвязаться от него, но теперь ясно, что это непросто. Я мог бы уйти сейчас отсюда, попытаться найти себе какое-нибудь другое занятие в жизни, но рано или поздно этот проклятый изумруд снова выскочит откуда-то как ни в чем не бывало, и опять я окажусь посреди всей этой путаной истории. Когда Проскер сегодня утром сообщил нам, что он с ним сделал, до меня внезапно дошло, что это судьба. Либо я заполучу этот изумруд, либо он прикончит меня, и до тех пор, пока не случится то или другое, он от меня не отцепится. Если не можешь вырваться, какой смысл бороться?

— Банк на Пятой авеню на Манхэттене, — сказал майор, — это не лечебница в глубинке и даже не тюрьма на Лонг-Айленде.

— Я это знаю, — вздохнул Дортмундер. — Банки Нью-Йорка имеют самые хитрые системы сигналов и теленаблюдения в мире, плюс первосортная охрана, плюс навалом городских полицейских прямо за дверью. Плюс вечные транспортные пробки, из-за которых ты не можешь унести ноги.

— Вы знаете все это, — произнес майор, — и тем не менее хотите продолжать?

— Мы все хотим, — ответил Келп.

— Это вопрос чести, — подтвердил Мэрч. — Ну, как не давать обгонять себя справа.

— Но прежде, — сказал Дортмундер, — я хотел бы осмотреть банк. Если увижу, что смогу что-то сделать, то буду продолжать. Если не смогу, то это все. Это судьба!

Майор спросил:

— И вы хотите получать зарплату, пока будете решать, не так ли?

Дортмундер посмотрел на него с презрением.

— Вы считаете, что я пришел сюда за двумя сотнями в неделю?

— Я не знаю, — сказал майор. — Теперь я уже ничего не знаю наверняка.

Дортмундер сказал:

— Я дам вам ответ в течение недели. Если ответ отрицательный, вы потеряете зарплату всего лишь за неделю. Нет, майор, не так, из-за того, что вы меня раздражаете, в том случае, если я скажу «нет», я лично верну вам эти две сотни.

— Это вряд ли необходимо, — сказал майор. — Дело не в двухстах долларах.

— Тогда не говорите так, будто дело в них. Я дам вам ответ через неделю.

— Нет нужды спешить, — сказал майор. — Не торопитесь. Я просто расстроен, только и всего, как и все вы. И Келп прав, нам не стоит ссориться между собой.

— Почему нет? — спросил Проскер, ласково всем улыбаясь.

Гринвуд наклонился и дернул Проскера за ухо.

— Ты опять начинаешь?! — буркнул он. — Лучше не лезь.

Майор указал на Проскера и спросил:

— А что делать с ним?

Дортмундер сказал:

— Он объяснил, как найти ключ в его офисе, так что нам он больше не нужен. Но и отпускать его мы пока не можем. У вас есть подвал?

Майор взглянул на него с удивлением.

— Вы хотите, чтобы я держал его ради вас?

— Временно, — отчеканил Дортмундер.

Проскер посмотрел на майора и сказал:

— Это называется соучастие после совершения преступления.

Гринвуд вскочил и лягнул Проскера, прорычав:

— Ты заткнешься или нет?

Проскер повернулся к нему и произнес спокойно, но с некоторым раздражением:

— Гринвуд, прекратите это.

Гринвуд уставился на него, совершенно ошарашенный.

Майор сказал Дортмундеру:

— Мне не нравится это, но сдается, что другого места нет.

— Вот именно.

— Ну что ж, делать нечего, — нехотя согласился майор.

— Мы еще увидимся, — сказал Дортмундер и направился к двери.

— Одну минуточку, — воскликнул майор. — Пожалуйста, подождите, пока прибудет подкрепление. Лучше мне не оставаться наедине с моим узником.

— Да, конечно, — согласился с ним Дортмундер, и он и четверо остальных замерли у двери, пока майор связывался по интеркому со своими сотрудниками. Проскер сидел посреди комнаты и дружелюбно всем улыбался, держа правую руку в кармане своего халата. Через пару минут вошли двое крепких черных людей и отдали честь майору, рапортовав на каком-то иностранном языке.

— Я буду держать с вами связь, майор, — сказал Дортмундер.

— Хорошо, — отозвался майор. — Я по-прежнему верю в вас, Дортмундер.

Дортмундер хмыкнул и вышел, четверо последовали за ним.

Майор на своем родном языке приказал двум крепким людям запереть Проскера в подвале. Они было приступили к выполнению приказа, подхватив Проскера под локти, когда Проскер непринужденно обратился к майору:

— Симпатичные эти ребята, только чересчур наивные.

— До свидания, адвокат Проскер, — сказал Майор.

Проскер все еще выглядел раскованным и дружелюбным, когда двое крепких людей повлекли его к дверям.

— Удивительно, — легко произнес он, — но до сих пор ни одному из них не пришло в голову задать себе вопрос, а собираетесь ли вы платить им, когда получите изумруд?