Горячка

Вскоре берег сделался выше. Мы переправлялись через многочисленные небольшие притоки, соединяющиеся с главным руслом. Растительность делалась очень густой и ярко-зеленой. Около полудня, когда солнце стояло в зените, мы вошли в джунгли — здесь еще довольно редкие, сложенные из скрюченных, но не слишком высоких деревьев, с обильной подстилкой из свободно растущих кустарников, которые, хотя и не замедляли продвижение, зато сильно ограничивали видимость.

Мы поменяли тактику. Лилипуты отправились вперед, в лес в качестве разведчиков, а мы пошли за ними, иногда в радиусе взгляда, но чаще всего, метрах в восьмистах сзади. В регулярные промежутки времени те ожидали нас, а потом, когда мы отдыхали, они отправлялись дальше.

Слон — это животное с исключительно обостренными органами чувств. У него прекрасное обоняние, он великолепно слышит и сразу же открывает чужака. Мы с Пауло не были новичками в джунглях. В подобной среде я и сам пережил немало приключений: в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке, на Амазонке… А у Пауло опыта было раза в два больше. Тем не менее, не было и речи, чтобы сравняться с Маленьким Народцем, находящимся в неустанном движении, бегающим то туда, то сюда, приседающим среди кустов, осторожно отклоняющим листья, выслеживающим невидимые нам знаки на деревьях и прислушивающимся, склонив голову набок, словно птица. Случалось, что они принюхивались к следам, выставив грудь вперед и широко раздувая ноздри. Они бегали на своих коротеньких, эластичных ножках, не высказывая ни малейшего знака усталости, но при этом они шумели раз в сто меньше, чем мы.

В этих джунглях, где слон в некоторых местах мог бы стоять метрах в десяти от нас, спрятавшись в густой растительности, а мы бы даже не подозревали о его присутствии, у них одних имелся хоть какой-то шанс выявить животное, не возбуждая его подозрений.

Мы шли осторожно, не говоря ни слова, с ружьями у бедер, среди тишины, прерываемой лишь птичьими криками, которые за эти долгие часы уже действовали нам на нервы. Ближе к вечеру, мы наткнулись на ручей с хрустально чистой водой, что тек по руслу шириной метров в пять. Он вытекал из мощного массива растительности, густых зеленых кустарников, образующих свод, словно вход в тоннель.

Оба Лилипута беспокоились. Они указывали на это место, решительно тряся головами и топчась на месте. Здесь проходил М'Бумба. Затем они отправились в тоннель на разведку.

Монтань был весь залит потом. Ружье становилось для него неподъемным грузом. К тому же он порезался краешком какого-то листа; рана была неглубокая, но тянулась от локтя до запястья, и ее следовало перевязать. Пауло ждал, стоя неподвижно; волосы его слиплись на висках; пальцы сжимали оружие, он держал ушки на макушке и не собирался сдаваться.

— Что-то долго они, — буркнул Старик.

Лилипуты никак не появлялись. Мы переждали минут десять, после чего я решил:

— Пошли. Наверняка они что-то обнаружили.

Мы вошли под свод, где царила влажная, словно в бане, жара. Откуда-то доносился звук невидимого нам водного потока. Через пару метров темноты растительность сделалась не такой плотной, пропуская пару световых лучей. По обеим сторонам ручья высились стены густой, парящей зелени. Лилипуты находились в сотне метров далее, сидя на корточках перед громадной кучей дерьма цвета хаки — явно наделанной М'Бумбой! Возбужденные, они глядели, как мы подходим.

Пауло поднял валявшуюся ветку и медленно погрузил ее блестящей и мягкой находке. Дерьмо было совершенно свеженьким. М'Бумба наделал эту кучу не позднее пятнадцати минут назад.

Пауло стиснул ружье покрепче и внимательно глядел на стену растительности. Я, напрягшись и обострив все чувства, поступил точно также. Он был здесь. Я чувствовал его. Мой взгляд исследовал каждый листок, каждую щелку между ветвями. Он был где-то совсем рядом. Где-то возле нас. Мои уши вылавливали все звуки: плес воды, невыразительные отголоски птичьих переговоров. За всем этим я пытался услхать какой-нибудь шорох или шум.

И, совершенно неожиданно, М'Бумба затрубил, где-то рядом. Это был дикий трубный глас, проникающий все и вся словно корабельная сирена, настолько близкий, что все мы вздрогнули. Я приготовился стрелять. Монтань с Пауло, широко расставив ноги, сделали то же самое. Лилипуты же в мгновение ока исчезли.

Слоновий голос, еще более мощный, соединенный с треском ломаемых ветвей, вызвал, что уши дико заболели. Всю свою энергию я направил на высматривание над мушкой того места в лиственной стене передо мной, где должно было появиться громадное, словно дом, чудовище. Земля задрожала. Казалось, будто валится весь лес. Трубные звуки приближались молниеносно, словно свист приближающегося локомотива. Стена ветвей затряслась под страшным ударом и вернулась на место, после чего шум начал удаляться.

В самый последний момент слон повернул!

Пару секунд я стоял, словно вкопанный, прижав приклад ружья к щеке, а сердце колотилось в груди как молот. Что могло заставить слона отменить атаку в самый последний момент?

— Он возвращается! — выкрикнул перепуганный Монтань.