Горящая земля

Этельфлэд настояла на том, чтобы отправиться со мной. Я не хотел этого, потому что всегда считал, что женщина не должна подвергаться ненужному риску. Но я научился не спорить с дочерью Альфреда. Она хотела принимать участие в кампании против датчан, и я не смог ее разубедить, поэтому Этельфлэд стояла с Раллой, Финаном и мной на рулевой площадке, пока опытная команда Раллы вела «Халигаст» вниз по реке.

Сколько раз я совершал подобное путешествие?

Я наблюдал, как мимо скользят блестящие илистые берега, и все это было так знакомо, когда мы заворачивали за меняющие очертания повороты реки.

Мы шли с приливом, поэтому нашим тридцати гребцам нужно было лишь слегка налегать на весла, чтобы корабль двигался вниз по реке. Лебеди, хлопая крыльями, убирались с нашего пути, а над нами в небе было полно летящих на юг птиц.

Болотистые берега медленно удалялись, когда река ширилась, едва ощутимо переходя в море. А потом мы слегка повернули на север, чтобы «Халигаст» дрейфовал вдоль побережья Восточной Англии.

И снова все выглядело таким знакомым. Я смотрел на низкую темно-коричневую землю под названием Эссекс. Ее окружали болота, постепенно поднимавшиеся к пахотным полям, а потом внезапно появился громадный лесистый холм – его я тоже очень хорошо знал. Вершина холма была очищена от деревьев, и там, на поросшей травой вершине, стояла огромная крепость, возвышающаяся над Темезом.

Бемфлеот.

Этельфлэд держали в плену в этой крепости, и она безмолвно смотрела на нее. Потянувшись к моей руке, Этельфлэд сжала ее, вспоминая те дни, когда считалась заложницей, но влюбилась – только чтобы потерять любимого человека, павшего от меча брата.

Под крепостью склон круто опускался к деревне, тоже называвшейся Бемфлеот, – она лежала рядом с илистой рекой Хотледж. Хотледж отделял Бемфлеот от Канинги – поросшего тростником островка, который порой полностью затопляло во время прилива, когда дул сильный восточный ветер.

Я видел, что Хотледж забит судами; большинство из них вытянули на берег под высоким холмом, где их защищали новые укрепления, построенные у восточного конца устья. В укрепления превратили и два вытащенных на сушу судна без мачт – по одному на каждом берегу; их обращенная к морю обшивка была надстроена так, что получились высокие стены. Я догадывался, что через Хотледж все еще протянута цепь, чтобы помешать вражеским судам войти в узкий канал.

– Ближе, – прорычал я Ралле.

– Ты хочешь наскочить на мель?

– Я хочу подойти ближе.

Я бы сам правил «Халигастом», если бы моя укушенная пчелой рука не была по-прежнему опухшей, с туго натянутой кожей.

Я выпустил руку Этельфлэд, чтобы почесать укус.

– Если ты будешь расчесывать его, лучше не станет. – Она отвела мою руку.

Остроглазый Финан взобрался на мачту «Халигаста», откуда считал датские корабли.

– Сколько? – нетерпеливо крикнул я.

– Сотни! – крикнул тот в ответ, а потом мгновение спустя дал более точную оценку: – Около двухсот!

Подсчитать точно было невозможно: мачты высились густо, как подлесок, а некоторые суда были без мачт и прятались за чужими корпусами.

– Спаси нас, Мария, – тихо сказала Этельфлэд и перекрестилась.

– Девять тысяч человек? – мрачно предположил Ралла.

– Нет, меньше, – ответил я.

Многие суда принадлежали выжившим из армии Хэстена, и их команды были наполовину перебиты при Феарнхэмме, но все равно, по моей оценке, у Хэстена было вдвое больше людей, чем мы прикидывали в Глевекестре. Может быть, тысяч пять, и большинство из них сейчас прочесывали Мерсию. Но в Бемфлеоте оставалось достаточно, чтобы сформировать гарнизон, который наблюдал за нами с высоких стен. Наконечники копий сверкали в солнечном свете, но, когда я заслонил ладонью глаза и посмотрел на эти грозные укрепления на крутом холме, мне показалось, что крепость обветшала.

– Финан! – крикнул я спустя некоторое время. – В стене есть проломы?

Он ответил не сразу:

– Они строят новую крепость, господин! Ниже по берегу!

С палубы «Халигаста» я не мог разглядеть новую крепость, но доверял Финану, чьи глаза были лучше моих. Вскоре он спустился с мачты и объяснил, что Хэстен, похоже, бросил крепость на холме.

– Его часовые там, господин, но главные силы сосредоточены ниже по течению. Там чертовски большая стена.

– Зачем бросать возвышенность? – спросила Этельфлэд.

– Оттуда слишком далеко до кораблей, – ответил я.

Хэстен знал это лучше любого другого, потому что сражался тут раньше и его люди ухитрились сжечь корабли Зигфрида, прежде чем норвежцы спустились с холма, чтобы этому помешать. Теперь Хэстен перекрыл реку под холмом: ближнюю к морю часть русла защищали вытащенные на сушу суда-крепости, а дальнюю часть – новые грозные укрепления.

Между этими твердынями располагались корабли.

Значит, мы без особых хлопот возьмем старую крепость, но, если будем удерживать возвышенность, это не поможет, потому что новая крепость находилась вне досягаемости полета стрелы.

– Хэстен усложняет нам задачу, – спокойно проговорил я.

– Мы можем взять эти укрепления? – с сомнением спросила Этельфлэд.

– Должны.

– У нас нет людей!

– Все равно, – упрямо сказал я.