Горящая земля

Пронзительные завывания Скади остановили моих людей. Они заполнили ползала, но ярость Скади их устрашила. Они убили множество датчан, порубив их на покрытом тростником полу, пропитавшемся свежей кровью, но теперь молча глядели на женщину, которая их проклинала.

Я протиснулся между ними с окровавленным Вздохом Змея в руке, и при виде меня Скади указала на меня своим клинком.

– Предатель! – выплюнула она. – Ты нарушил клятву!

Я поклонился ей.

– Королева болот, – издевательски усмехнулся я.

– Ты пообещал! – завопила она.

Потом ее глаза удивленно распахнулись, а удивление перешло в ярость.

– Это она? – вопросила Скади.

Этельфлэд вошла в зал. Ей нечего было здесь делать. Я велел ей наблюдать и ждать в старой крепости, но, как только она увидела, что наши люди перебрались через укрепления, настояла на том, чтобы явиться в этот зал.

Не ней было бледно-голубое платье, очень простое, его подол намок, когда она пересекала реку. Поверх платья она накинула льняной плащ; на шее висело серебряное распятие, но выглядела она как королева.

На Этельфлэд не было золота, ее платье и плащ были запятнаны грязью, однако она словно светилась, и Скади перевела взгляд с Этельфлэд на меня и завопила, как умирающая лисица.

Потом внезапным гибким движением Скади спрыгнула с груды сокровищ и, скривив от ненависти губы, сделала выпад, целясь мечом в дочь Альфреда. Я шагнул и встал перед Этельфлэд.

Меч Скади соскользнул с железной кромки моего помятого щита с железным умбоном, а я пихнул его вперед.

Тяжелый щит врезался в Скади с такой силой, что она выпустила меч и закричала, опрокинувшись спиной на сокровища. Она лежала со слезами на глазах, но в ее голосе все еще слышалась ярость безумия.

– Проклинаю тебя! – прокричала она, показывая на меня. – Проклинаю твоих детей, твою женщину, твою жизнь, твою могилу, воздух, которым ты дышишь, еду, которую ты ешь, сны, которые тебе снятся, землю, по которой ты ступаешь.

– Так же как ты прокляла меня? – спросил кто-то.

И из тени в углу зала выползло существо, некогда бывшее человеком.

То был Харальд. Харальд, который возглавлял первое нападение на Уэссекс, который пообещал Скади корону королевы Уэссекса, который при Феарнхэмме был тяжело ранен и нашел убежище среди колючих кустов. Там он так мужественно вдохновлял сопротивление, что Альфред в конце концов заплатил ему, чтобы тот ушел. И вот викинг явился сюда, ища защиты Хэстена.

Харальд был сломленным человеком, калекой. Он наблюдал, как его женщина отправилась в постель к Хэстену, и таил в себе ненависть, которая была ничуть не меньше ненависти Скади.

– Ты прокляла меня, – сказал он, – потому что я не дал тебе трона.

Он ринулся к ней, волоча бесполезные ноги, подтягиваясь на сильных руках. Его желтые волосы, раньше такие густые, беспорядочно разметались, свисая, как бечева, вдоль искаженного от боли лица.

– Позволь мне сделать тебя королевой! – воскликнул он Скади и взял золотое крученое ожерелье из груды сокровищ.

Это была красивая вещь – три золотые проволоки, перекрученные вместе, завершавшиеся двумя медвежьими головами с глазами из изумруда.

– Будь королевой, моя любовь, – проговорил Харальд.

Его борода отросла до пояса, щеки ввалились, глаза потемнели, ноги были скрючены. Он носил простую рубашку и штаны под грубым шерстяным плащом.

Харальд Кровавые Волосы, некогда возглавлявший пять тысяч человек, тот, что сжег Уэссекс и посеял страх в сердце Альфреда, тащился по тростникам, протягивая ожерелье Скади, а она смотрела на него и лишь стонала.

Она не приняла протянутой короны, поэтому Харальд поднял золотое украшение и возложил ей на голову. Оно осталось там, хотя и сидело криво, – и Скади заплакала. Харальд подтащился ближе.

– Любовь моя, – сказал он странно нежным голосом.

Этельфлэд встала рядом со мной. Не думаю, что сознательно, но она взяла меня за руку и вцепилась в нее. Молча.

– Моя драгоценная, – тихо проговорил Харальд и погладил Скади по голове. – Я любил тебя.

– И я любила тебя, – ответила Скади и обняла Харальда.

Они цеплялись друг за друга при свете огня, и стоявший рядом со мной человек двинулся вперед с топором. Я остановил его, потому как видел, что правая рука Харальда двигается.

Он гладил волосы Скади левой рукой, а правой шарил под своим плащом.

– Моя любовь, – шептал он.

Харальд ворковал эти два слова вновь и вновь, а потом его правая рука взметнулась – а человек, который потерял возможность пользоваться ногами, всегда приобретает огромную силу рук, – и он вогнал кинжал в звенья кольчуги Скади. Я увидел, как она сперва напряглась, как потом глаза ее распахнулись, рот приоткрылся, и Харальд поцеловал ее в приоткрытые губы, в то же время вгоняя клинок все выше и еще выше, вспарывая кольчугу кинжалом. Клинок рассек внутренности Скади и дошел до груди. А она все еще обнимала Харальда, когда кровь пролилась на его скрюченные ноги.

Наконец Скади истошно закричала, ослабила руки, глаза ее погасли, и она упала.

– Закончи то, что начал, – прорычал Харальд, не глядя на меня.