Горящая земля

С этими словами он вновь напал. Я поднял щит, чтобы принять на него удар, а воин быстро уронил руку, махнув мечом под нижним краем моего щита. Клинок ударился о мою лодыжку, но я всегда носил полоски железа в сапогах, потому что удар из-под щита очень опасен. Некоторые носят на ногах поножи, но при виде поножей противник удерживается от таких ударов, тогда как спрятанное в сапогах железо заставляет ноги казаться беззащитными и провоцирует удар, открывая врага для контрудара. Мои железные полосы резко остановили атакующий меч. Беорнот очень удивился, когда я со страшной силой ударил его в лицо затянутой в печатку рукой, сомкнутой на рукояти Вздоха Змея.

Шатаясь, воин отступил. Моя левая нога ныла от его удара, но у него текла кровь из сломанного носа, и я саданул его щитом, вновь вынудив шагнуть назад, затем опять толкнул щитом – и на сей раз Беорнот упал на спину. Я пинком отбросил его меч, поставил ногу ему на живот и приставил к его губам кончик клинка Вздоха Змея.

Беорнот уставился на меня с ненавистью. Он прикидывал, успеет ли ударить меня мечом, но понимал, что не успеет. Стоило мне шевельнуть рукой, и он бы подавился собственной кровью.

– Лежи тихо, Беорнот, – негромко посоветовал я.

Потом посмотрел на людей Алдхельма.

– Я пришел сюда не для того, чтобы убивать мерсийцев! – крикнул я. – Я пришел сюда, чтобы сражаться с ярлом Хэстеном!

Я сделал шаг в сторону, убрав меч от лица Беорнота.

– Встань, – велел я ему.

Он нерешительно встал, не зная, закончился бой или нет.

Ненависть покинула его глаза, теперь он просто недоуменно смотрел на меня.

– Ступай, – велел я.

– Я поклялся тебя убить, – ответил он.

– Беорнот, не будь дураком, – устало проговорил я. – Я только что подарил тебе жизнь. Теперь ты принадлежишь мне.

Я повернулся к нему спиной.

– Господин Алдхельм посылает храброго бойца сделать то, на что не осмеливается сам! – крикнул я. – Вы пойдете в бой под командованием труса?

Здесь были люди, которые помнили меня не только по Феарнхэмму, но и по атаке на Лунден. Они были воинами, а все воины хотят, чтобы их вел человек, который принесет им удачу. Алдхельм не был воином, они это знали, но все еще колебались и были смущены. Все эти мерсийцы дали клятву Алдхельму; некоторые разбогатели благодаря его подаркам. Эти последние отправили лошадей ближе к своему господину, и я увидел, что их руки тянутся к рукоятям мечей.

– При Феарнхэмме, – раздался голос позади меня, – господин Алдхельм хотел убежать. И он – человек, который должен вас защитить?

Этельфлэд. Все еще в коричневых монастырских одеждах (хотя ее светлые волосы были не покрыты), она сидела на моей лошади.

– Кто возглавил вас тогда, ведя в кровопролитный бой? – вопросила она. – Кто защитил ваши дома? Кто защитил ваших жен и детей? Кому бы вы предпочли служить?

Кто-то среди мерсийских воинов выкликнул мое имя, и раздались приветственные крики.

Алдхельм проиграл – и понял это. Он приказал Беорноту меня убить, но тот не двинулся с места. Поэтому Алдхельм отчаянным голосом приказал своим сподвижникам меня прикончить.

– Вы же не хотите сражаться друг с другом! – убеждал я. – У всех вас скоро появится настоящий враг!

– Будь ты проклят! – прорычал один из людей Алдхельма.

Он вытащил меч и погнал вперед свою лошадь, и это положило конец всеобщей нерешительности.

Другие мечи покинули ножны – и разразился хаос.

Люди принимали решения – быть за или против Алдхельма, и огромное большинство было против него. Они кинулись на его телохранителей как раз в тот миг, когда те напали на меня, размахивая мечами. Я отразил замах щитом, а всадники крутились вокруг меня в звоне сталкивающихся клинков.

Финан позаботился о человеке, который на меня напал. Я заметил, что Осферт поставил свою лошадь перед Этельфлэд, защищая сводную сестру, но опасность ей не грозила.

Людей Алдхельма рубили и убивали, хотя сам Алдхельм, повинуясь слепой панике, ударил пятками коня и ухитрился вырваться из внезапно разразившегося жестокого боя. Он держал обнаженный меч, но все, о чем мечтал, – это спастись. Однако вокруг него еще держалась группка людей, и, заметив меня, Алдхельм попытался воспользоваться преимуществом: он был верхом, а я – нет.

Он напал с отчаянием человека, который не верит, что может победить. Алдхельм не оценивал меня, как это делал Беорнот, просто налетел во весь опор и изо всех сил рубанул мечом. Я встретил мощный удар, вскинув вверх Вздох Змея. Я знал свой меч, знал его силу, наблюдал, как кузнец Элдвульф сковывал четыре железных прута и три стальных в один длинный клинок. Я сражался этим мечом, убивал им, скрещивал его с клинками саксов, датчан, норвежцев и фризов. Я знал его и доверял ему, и, когда меч Алдхельма встретился с клинком Вздоха Змея с лязгом, который должны были услышать на другом берегу реки, я знал, что произойдет.

Меч Алдхельма сломался. Переломился пополам. Обломок длиной в две трети клинка ударил меня по шлему и упал в грязь. А потом я погнался за Алдхельмом, который, сжимая сломанный меч, попытался улизнуть, но пути к спасению не было.