Горящая земля

Мы в Дунхолме так старались сохранить наши планы втайне, однако Альфред все предвидел. В конце концов он использовал свою дочь, чтобы заманить меня на юг, и я сперва подумал, насколько он умен, а потом стал гадать – с какими грехами этот умный человек приготовился смириться, чтобы не дать датчанам уничтожить христианство в Англии.

Мы оставили позади деревню и поехали через залитую солнцем местность. Трава зазеленела и быстро росла. Скот, выпущенный из зимнего заточения, жадно ее щипал. Заяц, стоя на задних лапках, наблюдал за нами, потом поскакал прочь, все время останавливаясь и оглядываясь.

Дорога постепенно поднималась к невысоким холмам. Это была славная страна, обильно орошенная и плодородная, – датчане жаждали именно такой земли. Я бывал в их родных местах и видел, как люди там почти выцарапывают из маленьких полей, состоящих в основном из песка и из камней, скудные средства к существованию. Неудивительно, что они хотели заполучить Англию.

Солнце уже опускалось, когда мы проехали еще через одну деревню. Девушка, несущая на коромысле два ведра молока, так испугалась при виде вооруженных людей, что споткнулась, попыталась встать на колени, и драгоценное молоко потекло в придорожную канаву. Она начала плакать, а я бросил ей серебряную монету – этого оказалось достаточно, чтобы осушить ее слезы, – и спросил, живет ли их господин поблизости. Она указала на север, туда, где за рощей огромных вязов мы нашли прекрасный дом, окруженный гниющим палисадом.

Тана, владевшего деревней, звали Элдит. Он был крепким, рыжеволосым человеком, и его ошеломило множество лошадей и всадников, которые явились к нему в поисках крова на ночь.

– Я не могу всех вас накормить, – проворчал он. – И кто вы такие?

– Меня зовут Утред. А это – госпожа Этельфлэд.

– Моя госпожа, – отозвался он и опустился на одно колено.

Элдит довольно хорошо нас накормил, хотя на следующее утро пожаловался, что мы опустошили все его бочки с элем. Я утешил его золотым звеном, которое отрубил от цепи Алдхельма.

У Элдита было мало новостей. Он слышал, конечно, что Этельфлэд – узница в монастыре в Лекелейде.

– Мы посылали ей муку и яйца, господин, – сказал он мне.

– Почему?

– Потому что я живу там, откуда можно добросить камнем до Уэссекса, и мне нравится, когда восточные саксы дружат с моим народом.

– Ты видел датчан этой весной?

– Датчан, господин? Эти ублюдки не приближались!

Элдит был в этом уверен. Потому-то он и допустил, чтобы его палисад оставался в полуразрушенном состоянии.

– Мы просто пашем нашу землю и выращиваем скот, – настороженно проговорил он.

– А если тебя призовет господин Этельред? – поинтересовался я. – Ты отправишься на войну?

– Молюсь, чтобы такого не случилось, но – да, господин. И я могу привести на службу шесть добрых воинов.

– Ты был у Феарнхэмма?

– Я не смог тогда отправиться, господин, я сломал ногу. Он поднял подол, чтобы показать вывернутую икру. – Мне повезло, что я остался жив.

– Теперь будь готов ответить на призыв, – предупредил я.

Он перекрестился:

– Надвигается беда?

– Всегда надвигается беда, – бросил я и сел в седло прекрасного жеребца Алдхельма.

Не привыкший ко мне конь задрожал, и я похлопал его по холке.

Мы отправились на запад по утреннему холодку. Мои дети ехали вместе со мной.

Шагавший в другую сторону нищий опустился на колени у придорожной канавы.

– Я был ранен во время боя за Лунден! – крикнул он, протянув искалеченную руку.

Было много таких людей, ставших нищими из-за полученных на войне ран. Я дал своему сыну Утреду серебряную монету, велев бросить ее этому человеку. Он так и поступил, но в придачу произнес несколько слов:

– Да благословит тебя Христос!

– Что ты сказал?! – вопросил я.

– Ты его слышал. – Этельфлэд, ехавшую слева от меня, это позабавило.

– Я благословил его, отец, – пояснил Утред.

– Не говори мне, что ты сделался христианином! – прорычал я.

Утред покраснел, но не успел ничего сказать, как Осферт вырвался из отряда всадников позади нас:

– Господин! Господин!

– В чем дело?

Он не ответил, просто показал туда, откуда мы ехали.

Я повернулся и увидел густеющий столб дыма на восточном горизонте. Как часто я видел такие огромные дымы! Многие из них были делом моих рук, метками войны.

– Что это? – спросила Этельфлэд.

– Хэстен. – Я тут же забыл про глупость моего сына. – Это должен быть Хэстен.

Я не мог придумать другого объяснения.

Война началась.

Глава двенадцатая

Семьдесят наших воинов ехали к дыму, который теперь казался темным, медленно двигающимся пятном на туманном горизонте. Половина из этих семидесяти пришли со мной, половина были мерсийцами. Я оставил своих детей в деревне, где Осферт и Беорнот получили приказ дожидаться нашего возвращения.

Этельфлэд настояла на том, чтобы отправиться с нами. Я пытался ее остановить, но она не желала выполнять моих приказов.

– Это моя страна, – отрезала она, – мой народ, и мне нужно видеть, что с ними делают.

– Вероятно, ничего.