Горящий лабиринт

— Иногда я и сам в это не верю, — признал я.

Гроувер осмотрел комнату:

— Где остальные?

И, как по сигналу, ещё один пузырёк хлорофилла отлепился от одного из суккулентов. Появилась вторая дриада — внушительная молодая женщина в свободном гавайском платье, напоминающем кожуру артишока. Её прическа представляла собой лес из темно-зелёных треугольников, а лицо и руки блестели так, будто их недавно натёрли маслом. (По крайней мере я надеялся, что это было масло, а не пот).

— Ой! — вскрикнула она, увидев нашу потрёпанную троицу. — Вы ранены?

Опунция закатила глаза:

— Ал, прекращай.

— Но они выглядят ранеными! — Ал продвинулась вперёд и взяла меня за руку. Её прикосновение было холодным и липким. — Позволь мне хотя бы позаботиться об этих порезах. Гроувер, почему ты не вылечил этих бедных людей?

— Я пытался! — сатир запротестовал. — Они слишком сильно пострадали.

Я подумал, что это могло бы стать моим девизом по жизни: «Он слишком сильно пострадал».

Ал пробежалась кончиками пальцев по моим порезам, оставляя за собой липкие полоски, как следы слизняка. Не очень-то приятное ощущение, но боль отступала.

— Ты Алоэ Вера, — осознал я. — Я делал лечебные мази из тебя.

Она просияла:

— Он помнит меня! Аполлон помнит меня!

В дальнем конце теплицы из ствола дерева Джошуа появилась третья дриада, мужского пола, что было большой редкостью. Его кожа была такой же коричневой, как кора его дерева, оливкового цвета волосы были длинными и растрёпанными, а одежда была цвета хаки. Он казался исследователем, только вернувшимся из глуши.

— Я Джошуа, — представился он. — Добро пожаловать в Эталес.

И именно в этот момент Мэг МакКэффри решила упасть в обморок.

Я должен был сказать ей, что падать в обморок перед привлекательным парнем не круто. Это ни разу не сработало со мной за тысячи лет. Тем не менее, как хороший друг, я поймал её до того, как она нырнула носом в гравий.

— О, бедная девочка! — Алоэ Вера одарила Гроувера ещё одним осуждающим взглядом. — Она измучена и перегрелась. Ты что, не дал ей отдохнуть?

— Она проспала весь день!

— Так, она обезвожена. — Алоэ положила руку на лоб Мэг. — Ей нужна вода.

Опунция фыркнула:

— А нам не нужна?

— Отнесите её в Цистерну, — сказала Ал. — Мелли уже должна была проснуться. Я догоню через минуту.

Гроувер оживился:

— Мелли здесь? Им удалось добраться?

— Они прибыли сегодня утром, — ответил Джошуа.

— Что на счёт поисковых групп? — продолжал Гроувер. — Что-нибудь известно?

Дриады обменялись встревоженными взглядами.

— Новости не хорошие, — сказал Джошуа. — До сих пор вернулась только одна группа и…

— Простите, — я взмолился. — Я понятия не имею, о чем вы все говорите, но Мэг тяжёлая. Куда мне её положить?

Гроувер встрепенулся:

— Точно, прости. Я покажу тебе, — он забросил левую руку Мэг на свои плечи, взяв на себя половину ее веса. Затем он посмотрел на дриад: — Ребята, как на счёт встретиться в Цистерне и пообедать? Нам о многом нужно поговорить.

Джошуа кивнул:

— Я предупрежу другие теплицы. И, Гроувер, ты обещал нам энчилады. Три дня назад.

— Я знаю, — вздохнул Гроувер. — Я достану ещё.

Вдвоём мы вытащили Мэг из теплицы.

Когда мы потащили её по склону холма, я задал Гроуверу вопрос, который терзал меня больше всего:

— Дриады едят энчилады?

Он выглядел оскорблённым.

— Конечно! А ты ожидал, что они питаются одними лишь удобрениями?

— Ну… да.

— Стереотипы, — пробормотал он.

Я решил, что стоит сменить тему.

— Мне показалось, или Мэг упала в обморок из-за названия этого места? Эталес. Это по-древнегречески «вечнозелёный», если я не ошибаюсь.

Странное название для места, расположенного в пустыне. Хотя всё же не так странно, как дриады, которые едят энчилады.

— Это название было вырезано на старом дверном пороге, — сказал Гроувер. — Мы много чего не знаем об этих руинах, но, как я уже сказал, у этого места много природной энергии. Кто бы ни построил здесь эти теплицы, он знал, что делает.

Хотел бы я сказать то же самое.

— Разве дриады не родились в теплицах? Они не помнят, кто их посадил?

— Большинство из них были слишком молоды, когда дом сгорел, — сказал Гроувер. — Некоторые из более взрослых растений могут знать больше, но они впали в спячку. Или, — он кивнул на разрушенные теплицы, — умерли.

Мы почтили ушедшие суккуленты минутой молчания.

Гроувер направил нас к самому большому кирпичному цилиндру. Судя по его размеру и расположению посреди руин, он когда-то был центральной опорной колонной для всего сооружения. По его периметру, как окна средневекового замка, на уровне земли были расположены прямоугольные отверстия. Мы протащили Мэг через одно из них и оказались в помещении, очень похожем на колодец, где мы боролись со стриксами.

Сверху простиралось небо. Спиральный пандус вёл вниз, но, к счастью, нам пришлось преодолеть всего двадцать футов, прежде чем дошли до дна. В центре грязного пола, как дырка в гигантском пончике, блестел синий бассейн, охлаждавший воздух и делавший окружающую обстановку более комфортной и приветливой. Вокруг бассейна кольцом лежали спальные мешки. Цветущие кактусы торчали из альковов в стенах.