Горящий мост

Повелитель Гор Ливня и Тьмы пришпорил коня, сминая толпу, уорголы откатывались в разные стороны, давая ему дорогу, или отлетали прочь, если не успевали отпрянуть. Медленно, не спуская глаз с лица Эрака, Моргарат спешился. Даже сейчас, стоя на земле, он возвышался над предводителем скандианцев.

– А на сей раз, капитан Эрак, куда держишь путь со своими людьми? – осведомился он вкрадчивым тоном.

Эрак показал направо.

– Такое уж обыкновение у меня и моих – сражаться на правом фланге, – небрежно проговорил он. – Но я встану туда, куда вы прикажете.

– Да неужели? – язвительно отозвался Моргарат. – Неужели встанешь? Какая невероятная милость с твоей стороны. Ты… – Тут он оборвал себя, когда его взгляд упал на две невысокие фигурки, которых безуспешно пытались заслонить собой скандианцы. – Кто это такие? – повелительно бросил он.

Эрак пожал плечами:

– Кельты. Мы забрали их в плен в Кельтике, и я думаю продать их верховному ярлу Рагнаку в рабство.

– Кельтика – моя, капитан. Рабы из Кельтики также мои. Не про твою они честь. Ты не имеешь права забирать их и продавать своему королю-варвару.

Скандианцы, окружавшие Уилла и Ивэнлин, гневно нахмурились. Моргарат обратил на них свой ледяной взгляд, потом перевел глаза на уорголов, которые обступали их со всех сторон, – каждый из них был готов бездумно исполнить любой приказ повелителя. Взгляд Моргарата был красноречивее всяких слов.

Эрак попытался выйти из положения.

– Мы сражались за добычу, как был уговор, и рабы – тоже добыча, – заявил он, но Моргарат перебил его.

– Если сражались! – в ярости выкрикнул он. – Если! А не бездействовали, глядя, как разрушают мой мост.

– Там командование было возложено на Чирата, – запальчиво отпарировал Эрак. – Это он принял решение не выставлять у моста дозорных. Мыто как раз пытались спасать мост, пока он отсиживался в скалах!

Моргарат снова в упор посмотрел на вожака скандианцев и тихо прошипел:

– Ко мне не обращаются в такой манере, капитан Эрак. Ты сию же минуту попросишь прощения. А затем…

Моргарат остановился на полуслове. Казалось, он обладал каким-то сверхъестественным чутьем. Его черные глаза вдруг обратились на Уилла; белый костлявый палец указывал на шею мальчика.

– Что это?

Эрак обернулся, вздрогнув.

Из-за ворота рубахи Уилла выглядывала, тускло поблескивая, бронзовая цепочка. Моргарат отбросил скандианца в сторону, ринулся к мальчику и схватил его за цепочку.

Уилл отпрянул, испугавшись злобы, которой сверкали мертвенные глаза повелителя Гор Ливня и Тьмы. Мальчик услышал, как Ивэнлин судорожно охнула, когда Моргарат впился взглядом в маленький дубовый листок, зажатый в руке.

– Рейнджер! – взъярился он. – Это рейнджер! Это их знак!

– Какой-то мальчишка… – начал было Эрак, и ярость Моргарата обратилась теперь на него – размахнувшись, Моргарат ударил скандианца по щеке:

– Нет, не мальчишка! Рейнджер!

Трое морских разбойников выступили вперед, приготовившись пустить в ход оружие. Моргарату не потребовалось даже произносить приказ – два десятка уорголов тут же выступили из общей толпы, угрожающе завывая и поигрывая дубинами и копьями.

Эрак подал знак товарищам утихомириться. Красный отпечаток горел у него на щеке.

– Ты знал! – Моргарат обрушил свой гнев на Эрака. – Ты знал! – Тут его осенила догадка. – Это тот самый! Ты говорил про стрелы! Мои уорголы прятались от стрел, пока горел мост! Оружие рейнджера! Это тот пакостник, который разрушил мой мост! – Голос его становился все пронзительнее, пока он заходился от ярости.

У Уилла пересохло в горле и бешено заколотилось сердце. Ненависть Моргарата к рейнджерам вошла в предание – все это знали. Ирония была в том, что именно Холт разжег огонь этой ненависти, когда внезапно напал на армию Моргарата при Хекхэм-Хис шестнадцать лет назад.

Стоя перед властителем Тьмы, Эрак безмолвствовал.

Уилл почувствовал, как маленькая теплая рука незаметно скользнула в его ладонь: Ивэнлин. На миг он даже подивился ее храбрости. Поддерживать его в такой ситуации – перед лицом непреклонной злобы и ненависти Моргарата – было непросто.

Тут через толпу к ним пробился еще один всадник. Это был один из приспешников Моргарата, уоргол, овладевший зачатками человеческой речи.

– Господин! – позвал он бесцветным, ничего не выражающим голосом. – Враг наступает!

Моргарат обернулся к нему, и уоргол продолжил:

– Их лучники идут на нас, господин. Битва начинается!

Приняв решение, повелитель Гор Ливня и Тьмы вскочил в седло. Его свирепый взгляд пронзил Уилла.

– Покончим с этим позднее, – процедил Моргарат. Потом повернулся к одному из уорголов, обступивших скандианцев: – Стереги этих пленников до моего возвращения. Ответишь своей головой.

Уоргол ударил себя кулаком в грудь, выразив таким образом покорность, затем прорычал приказ своим подчиненным. Те окружили скандианцев плотным кольцом. Морские волки встали поближе друг к другу, лицом к врагу, зажав Уилла и Ивэнлин в середине и взяв оружие наизготовку. Положение было безвыходное, и они готовились дорого продать свою жизнь.