Горят огни

— Не помню, — вопреки всем ожиданиям отвечает Тоха. — Наверное, — чуть подумав продолжает он, — иначе из-за чего еще кому-то кидаться на меня с ножом? — прекрасно. Его пытались зарезать. — Но я сбежал, — с гордостью добавляет парень.

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Я не видела никаких гарантий, что Тоху не выследили и не выследят потом; это означало, что мы все в глубокой заднице, а трубку никто из ребят так и не поднял.

— Я сейчас приведу кого-нибудь, ты главное продержись тут пару часов, ладно?

— Хорошо, мамочка.

— Идиот, — я отвешиваю Тохе легкий подзатыльник и улыбаюсь.

Несмотря на то, что за все время моего пребывания здесь Тоха исправно доводил меня до белого каления хотя бы раз в день, мы хорошо друг друга понимали; я уже даже почти не злилась на него за то, что он в первые же дни приучил Бродягу пить пиво.

Сцапав рюкзак, я наконец выбралась наружу. Лицо обдало прохладным ветром, и я, не пройдя и трех метров, натянула так предусмотрительно захваченную с собой кофту. Потихоньку начинало темнеть: часы в телефоне показывали половину десятого. Время было самым неудобным, поскольку все ребята уже должны были освободиться с работы, но до вылазки на задание было еще рано. В отчаянии я набрала Диму еще раз, и, о боги, он наконец поднял трубку; выслушав мое полуистеричное повествование, наш главарь издал непонятный раздраженно-обреченный звук, после чего все же ответил:

— Хорошо. Я отправлю домой Зою и еще пару человек, но тебе придется подъехать на офис, — мы оба прекрасно понимали, о каком офисе идет речь.

— Через полчаса буду, — бросаю в трубку, всеми силами скрывая эмоции: я отправляюсь на новое задание.

Если честно, было безумно страшно оставлять Тоху одного. У меня не было уверенности в том, что в ближайший час к нам не нагрянут люди Елисеева, от которых парень просто не сможет отбиться в одиночку: оставалось надеяться лишь на то, что отправленные Димой ребята приедут быстро.

Офис нужного нам заместителя Елисеева находился не так далеко от нас, но я решила срезать путь и в итоге заблудилась среди похожих друг на друга многоэтажек. Когда я приблизилась к внушительных размеров зданию, было уже почти одиннадцать, и Димас точно тоже был где-то рядом, но нашел удобное место, чтобы спрятаться. Я собиралась по-быстрому сделать то же самое, как вдруг чья-то рука резко дернула меня назад. Не успев вырваться, я неуклюже повалилась в кусты, где меня и ждал Дима.

— Что за нахрен у вас там произошел?

Я попыталась объяснить.

— Тоха наконец-то вернулся, не особо трезвый и с ножевым в боку. Потерял телефон и спер флешку из дочерней фирмы Елисеева, куда случайно пошел работать. Это если вкратце, — я перевела дыхание. — Мне кажется, его могли выслеживать: из-за безобидной инфы на флешке ножом в человека не тыкают, — тихо добавила я.

Негласный предводитель нашей подвальной коммуны спрятал лицо в ладонях.

— Это пиздец, — прокомментировал он. Помедлив, заговорил: — Сейчас дожидаемся последних людей, я отключаю камеры и сваливаю. Люся с Пашей поедут домой, похоже, там понадобится их помощь, а я выполню их задание сам.

— Пиздец, — мрачно добавила я.

— Ты-то как? Одна тут справишься? — Дима ободряюще потрепал меня по плечу.

Я ухмыльнулась.

— Естественно. Не зря же вы называете меня Камикадзе.

Димас посерьезнел.

— Слушай сюда, адреналинщица хренова, — его рука, все еще лежавшая на моем плече, сжала его до боли. — Тебе не нужно расшибаться тут в лепешку, — медленно проговорил он, делая большие паузы между словами. — Ты должна выполнить заказ и вернуться отсюда целой и невредимой, — он тяжело вздохнул и тихо добавил: — Хотя бы живой.

Мы сидели в засаде в кустах и выжидали, когда же наконец здание окажется пустым: в нескольких окнах еще горел свет, и соваться внутрь сейчас было слишком рискованно. Я уже начала не на шутку замерзать и давно перестала сверять время, когда окна погасли одно за другим, а через несколько минут из офиса вышли последние люди. Я собиралась уже выдвигаться, но Дима вовремя меня одернул: когда внутри не осталось уже, казалось бы, никого, из здания вышли еще трое.

— Это Григорий Синицын, тот самый Елисеевский помощник, — услужливо объяснил Дима. — Рядом его зам, а третий…

— Я знаю, — перебила я.

Я еще не была уверена по поводу третьего силуэта, но интуиция редко меня подводила. Когда он вышел из тени на залитый светом фонаря участок, сомнений не осталось: это был Костя. Что-то неприятно кольнуло в груди: должно быть, из-за долгого сидения в неудобной позе защемило нерв. Нервно закусила губу — это чтобы не стучать зубами от ночного холода. Горячие, невесть откуда взявшиеся слезы обжигали щеки, и вряд ли оттого, что что-то попало в глаз.